Хранить вечно - [32]
Рейли потребовал свидания с группой для личных инструкций.
Свидание состоялось на другой день. Пришли переодетые в военную форму сотрудники ВЧК, отрекомендовавшиеся представителями разных латышских полков, которых Берзин успел якобы склонить на сторону союзников.
Рейли остался доволен совещанием и предупредил Берзина, что в его распоряжении будет еще достаточно времени для привлечения новых сторонников восстания: заседание большевистской верхушки в Большом театре отложено и состоится 6 сентября. Здесь же Рейли внес коррективы в первоначальный план ареста советских руководителей.
Когда арестуют президиум на сцене Большого театра и дело дойдет до Ленина, не исключено, что солдаты могут заколебаться.
Воздействие Ленина на простых людей необычайно. И весь план провалится.
— Поэтому надо сделать так, — заключил Рейли, — чтобы Ленина совсем не было в театре. Его лучше убрать до этого заседания. Это я возьму на себя…
Через несколько минут после ухода Рейли Берзин помчался на Знаменку. Ведь он должен ежедневно бывать в штабе Латышской дивизии, и это хорошо было известно Константину-Рейли.
На Знаменке Берзин сообщил Петерсону об опасности, грозящей Ленину. Комиссар дивизии ночью немедленно поехал в Кремль…
Зная, как мало заботится Владимир Ильич о себе, Карл Андреевич начал с доклада об обстановке на Восточном фронте, где комиссаром штаба Пятой армии был Апин. Ему пришлось там столкнуться с Троцким, который требовал расстрела преданных партии большевиков.
Петерсон просил Ленина вмешаться.
— С казанского участка фронта такие вести, Владимир Ильич: член Реввоенсовета Восточного фронта Данишевскии сообщил, что под Свияжском белогвардейская бригада полковника Каппеля вышла в тыл нашим войскам и находится в непосредственной близости от штаба Пятой армии. Они рассчитывали захватить штаб, но комиссар Апин организовал отпор белым в тылу. Группа стрелков охраны и штабистов отбилась от белых. Их поддержали моряки Волжской военной флотилии.
Петерсон помедлил и добавил:
— Находившийся в Свияжске Троцкий грубо вмешивался в приказы главкома Вациетиса, отменял их, вносил путаницу своими распоряжениями и угрожал расстрелами. Он уже успел расстрелять нескольких коммунистов, только что прибывших с фронта. Обвинил их в измене и саботаже, хотя это честнейшие люди, и я за них ручалось, Владимир Ильич. Вот их характеристики, подписанные Апиным.
Петерсон протянул Ленину бумаги. Ленин быстро пробежал их и позвонил Бонч-Бруевичу.
— Немедленно вызовите ко мне Троцкого.
— А теперь, Владимир Ильич, должен передать вам последние сообщения, только что полученные от Берзина, — продолжал Петерсон. — Они изменили свой план и хотят убить вас до начала мятежа. За вами, надо полагать, уже установлена слежка, Владимир Ильич…
Ленин, до сих пор слушавший внимательно, рассмеялся:
— Ну это уж вы хватили лишнего. Это почище Конан-Дойля. Пинкертоновщина! Совсем как в авантюрно-детективных романах… Самая несусветная пинкертоновщина! Нет, вы уж меня избавьте от подобных фантазий!
— Владимир Ильич, я не думаю, что Рейли хвастается. Не такой он человек. И Берзин в нем не ошибается…
— Скажите Берзину, пусть не фантазирует. А за смелость поблагодарите. Предупредите, чтобы не слишком рисковал, до него могут действительно добраться. Какой он, этот Берзин? Молодой? Наверное, еще неопытен?
— Владимир Ильич, это тот Берзин, который седьмого июля открыл огонь по левым эсерам до получения приказа. Командир артдивизиона.
— Ах, вот как! Смел, голубчик, смел!.. Вот потому и скажите, чтобы был осторожнее. И достойно отметьте его после ареста заговорщиков…
А Рейли осуществлял свой план. Состоялось тайное свидание с укрывшимся в глубоком подполье Савинковым. Было решено убить Ленина не позже конца августа.
События надвигались стремительно, как грозовые тучи. Шел гигантский поединок.
На одном наэлектризованном полюсе наращивали энергию Дзержинский, Петерс, Петерсон, Берзин, Шмидхен. На другом — Локкарт, Гренар, Рейли, Каломатиано, Вертамон, Савинков…
…Локкарт вел себя осторожнее Рейли. Если дело выгорит, он окажется на гребне волны и пожнет плоды победы. А если нет? Что тогда? Над этим стоило подумать.
Чекистам уже удалось подсечь под корень и ликвидировать белогвардейско-эсеровские заговоры в Вятке и Вологде… После второй встречи с латышами Локкарт стал записывать в дневник мысли и поступки, которые отнюдь не соответствовали тому, что он думал и делал в действительности.
В случае внезапного обыска дневник не станет уликой! Наоборот, он реабилитирует Локкарта в глазах чекистов. Если дело кончится провалом, пусть Рейли один за все и ответит. Вместе с латышами. А Локкарт тут ни при чем.
События в записи Локкарта выглядели так:
На следующий день я снова встретился с Берзиным и Шмидхеном и направил их к Рейли с запиской следующего содержания: «Предъявителя сего, имеющего сделать важное сообщение генералу Пулю, прошу пропустить через английские линии». Через два дня Пуль довел до моего сведения, что переговоры прошли гладко и у латышей нет желания быть запутанными в крушении блоков.
Рейли сообщил нам, что мог бы попытаться организовать при помощи латышей контрреволюционное восстание в Москве. Этот план был категорически отвергнут Лавернем, Гренаром и мною.
Маргарет Тэтчер смело можно назвать одной из самых сильных женщин ХХ века. Несмотря на все препятствия и сложности, она продержалась на посту премьер-министра Великобритании одиннадцать лет. Спустя годы не утихают споры о влиянии ее политических решений на окружающий мир. На страницах книги представлены факты, белые пятна биографии, анализ и критика ее политики, оценки современников и потомков — полная документальная разведка о жизни и политической деятельности железной леди Маргарет Тэтчер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.
Книга посвящена выдающемуся политическому, государственному и военному деятелю Казахстана — Кенесары Касымову. Восстание, поднятое Кенесары, охватило почти весь Казахстан и длилось десять лет — с 1837 по 1847 год. Идеологические догмы прошлого наложили запрет на историческую правду об этом восстании и его вожде. Однако сегодня с полным основанием можно сказать, что идеи, талант и бесстрашие Кенесары Касымова снискали огромное уважение казахского народа и остались в его исторической памяти как одна из лучших страниц национально-освободительной борьбы казахов в XIX веке.
С самого первого сезона, с января 1990 года, каждая серия «Симпсонов» начинается с шутки, которую не замечают десятки миллионов зрителей за сотни миллионов просмотров. Когда название сериала выплывает из-за облаков, сначала вы видите только первую половину фамилии, «The Simps»; вторая показывается чуть позже. Все еще не понимаете? В английском языке «Simps» означает простаки, туповатые граждане, – как те, которых вы увидите в сериале. Но не расстраивайтесь – это не последняя шутка, которую вы не заметили в «Симпсонах».
Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.