Хранить вечно - [23]

Петерс прищурился, весело взглянув на Берзина, и добавил:

— А в квартире для приемов чтоб стояло трюмо. И все такое прочее.

Берзин с усмешкой поглядел на свои красные натруженные руки, не раз таскавшие снаряды, собиравшие и разбиравшие орудийные замки.

Яков Христофорович словно прочитал его мысли.

— Это ничего, Эдуард! Пожалуешься им. Большевики, мол, заставили заниматься черной работой. У них лозунг: «Кто не работает, тот не ест». Вообще, и в мелочах и в главном показывай, что разочаровался в большевиках. Думал, мол, они помогут освободить нашу Латвию и превратят ее из царской губернии в суверенное государство, согласно их лозунгу о самоопределении народов. А они оставили Латвию на съедение немцам. Сейчас, может, и хотели бы, да уже не смогут ничем ей помочь. Сами на ладан дышат. Положение их — хуже некуда!

С северо-запада, запада, юго-запада и юга жмут немцы. С юго-востока — казачья Донская армия. Ростов и Новочеркасск превращены в тылы офицерской Добровольческой армии. Поволжье и Сибирь до Владивостока захватили чехословаки, армия Колчака, отряды сибирских и уральских белоказачьих атаманов. Вся Восточная Сибирь и Дальний Восток — под контролем семидесятидвухтысячной японской армии и английского экспедиционного корпуса. К ним присоединились французы, итальянцы и даже греки. И с севера — из Мурманска и Архангельска — движутся англичане. Они уже перерезали железную дорогу Архангельск — Вологда. Куда ни кинь — везде клин!

В такой ситуации вполне естественно для боевого латышского командира, чуть ли не монархиста, временно примкнувшего к большевикам, подумать о судьбе родной Латвии, помочь которой могут только доблестные союзники. Если будут предлагать деньги, бери не сразу. У офицера должна быть гордость! Он просто патриот несчастной, растерзанной родины и готов бескорыстно служить делу ее освобождения. Уж если потребуются деньги, то, мол, только для общих нужд. Вот в основном твоя новая линия. Отныне живи, думай, работай только по ней. Вопросы есть?

Вопросов у Берзина не оказалось.

— Вопросов нет, говоришь? А две детали еще не учтены. Во-первых, как ты представишься — ведь не командиром же дивизиона? Их интересуют командиры полков, бригад и дивизий. Полковник Локкарт возглавляет британскую военную миссию и будет разговаривать только с высокопоставленным лицом. А, во-вторых, кто тебя представит? Если попросишься на прием к Локкарту сам, без каких-либо рекомендаций, он не удостоит тебя даже приема. Я предлагаю такой ход: ты принимаешь предложение Шмидхена. А уж Шмидхен будет представлять и рекомендовать тебя Локкарту.

— Но как же в присутствии Шмидхена я буду представляться? Шмидхен прекрасно знает, кто я.

— Не беспокойся, Шмидхен не проболтается. Об этом уж мы позаботимся. Он будет знать, что с Локкартом ты должен познакомиться только в роли командира полка, имеющего отношение к охране Кремля и в целом Москвы. Ты ведь знаешь, что Ян Берзин командует полком в Кремле. Другой Берзин, Оскар Михайлович, был до Стрижака и Малькова комендантом Кремля и стал комендантом Москвы. Старайся только не называть своего имени, а уж про то, кто такие Берзины, они наверняка слышали.

— Есть в Красной Армии и еще другие Берзины. Рейнольд, например. Он сейчас на Восточном фронте.

— Вот именно! Берзиных в Латвии столько же, сколько в России Ивановых. Это обстоятельство мы тоже учтем. Для верности предупредим Малькова, что тебе будет выдан специальный документ на право проверки постов, несущих охрану в Кремле. Там тебя, несомненно, увидят осведомители Локкарта и Рейли. Ко мне в гостиницу будешь приходить только по вызову: учти, за тобой будет слежка. На Лубянку — ни ногой! Все, что узнаешь, будешь передавать через Петерсона. Ни пуха тебе, ни пера!

Берзин уходил от Петерса восхищенный. Петерс может быть спокоен. Эдуард Берзин не подведет ЧК. Лишь бы не выдал его этот Шмидхен, если он действительно уже завербован…

Эдуард не знал, что еще до его встречи с Петерсом в ВЧК, там столь же обстоятельно побеседовали и со Шмидхеном.

5

Роберт Локкарт часто записывал в дневник события сразу за несколько дней. Поэтому он ошибся в дате, указав, что первая встреча с Берзиным и Шмидхеном состоялась 15 августа, хотя она произошла на день раньше.

По странной забывчивости Локкарт записал также, будто Шмидхена, как и Берзина, он увидел в тот день впервые, хотя Шмидхен уже к нему захаживал, и не один, а вместе с приятелем — Яном Спрогисом.

Эдуард Берзин выполнял порученное дело, как будничную работу, не удивляясь и не сетуя, что судьба бросила его в самый центр водоворота необыкновенных событий. После встречи с заместителем председателя ВЧК Берзин не мог вести никаких записей, если бы даже и захотел этим заняться. Он полагался только на свою память.

А память у Берзина была отличная. Она надежно хранила даты, цифры, имена, приметы, характеристики. Впитывала цвета, краски, оттенки, звуки, тона, полутона, запахи, очертания.

Берзину помогали острый глаз художника, чуткое ухо музыканта, пристальная наблюдательность солдата.

Эдуард Берзин навсегда запомнил подробности первой встречи с Локкартом 14 августа в двенадцать тридцать. Когда Берзин и Шмидхен пришли в Хлебников переулок, Шмидхен уверенно привел спутника к старинному пятиэтажному дому 19 с колоннами и барельефом.