Хрангелы - [12]

– Самое главное сейчас – понять, почему это происходит, – сказал Болтан. – И очень важно все время быть начеку, чтобы успеть помочь.

– Кстати, – спросила Форчунья, – ас хрангелами обидчиков кто-нибудь беседовал?

– Я, – ответил Болтан, – как только понял, что все это неспроста... Так вот, все они в один голос твердят, что в это время никаких эмоций дети не испытывали, как будто спали глубоким сном,                

спокойно, без сновидений. Один из хрангелов сказал, что его питомец тогда (как и сейчас) был будто бы в ватном коконе. А ведь он спрятал ингалятор одноклассницы, и ту еле-еле «скорая помощь» откачала.

(Форчунья слушала Болтана, и думала: до чего же невыносимо чувствовать собственное бессилие... Впервые она ощутила это, когда спасая Джонни, всю свою хрангельскую силу направила на то, чтобы остановить троих, еще недавно совсем обычных, мальчишек, а сейчас – пустоглазых зомби.

Форчунья стояла между Джонни и обидчиками, как можно шире раскинув крылья, зная, что пройти сквозь них невозможно. Но что-то неведомое вторглось в надежную защитную силу, и эти странныедети прошли сквозь ее крылья, не задержавшись ни на долю секунды. И остановить их было некому – даже их хрангелы ничего не почувствовали. Форчунья с ужасом смотрела на происходящее и ничего – ни-че-го! -– не могла сделать.

А Джонни защищался просто с удивительной храбростью. Наверное, это спасло ему жизнь – хулиганы устали избивать его и ушли, оставив лежащим на вытоптанном газоне.

Форчунье было жаль малыша, но она жалела и тех мальчишек, не веря, что они сделали это по собственной воле – уж очень страшные и странные были у них глаза...)

– Клянусь, – сказала она, – что не успокоюсь, пока не пойму, что происходит! Мы должны бороться за детей!

– Только, пожалуйста, никому ни слова! – попросила Мудрица, – не то Красинде попадет.

– Обещаю, – сказал Мечтан.

– И я, – сказали Форчунья с Толчуньей.

Болтан в знак согласия молча опустил веки – его сегодняшняя, можно сказать, разговорчивость иссякла.

Потом все как-то сразу засобирались и, в общем, это было понятно – каждый хотел побыть наедине со своими мыслями. Проводив друзей, Красинда двинулась в сторону Валериана, намереваясь                

подбросить ему дров, но не дошла, задумавшись о сегодняшнем разговоре. Так и стояла с поникшими крыльями, и только тиканье часов да потрескивание догоравших поленьев нарушало эту плотную, тревожную тишину.                

Каникулы!

Все хрангельские службы были заняты поиском детей, которые не «изменились». В отчетах так и писали: «изменившиеся дети», «неизменившиеся дети». С каждым днем «неизменившихся» становилось все меньше и меньше. Поэтому не менее важно было найти причину «изменения». Этим занимался Отдел противодействия, привлекая лучшие умы и сильнейших волшебников, но пока – безрезультатно. Видимо, самые могучие черные маги не позволяли приблизиться к разгадке этой тайны.

Генимыслей даже подумать боялся, что будет, если темноны найдут ребенка, способного стать у них на пути. Допустить этого нельзя было ни в коем случае, тем более что «эпидемия» ширилась. Поэтому глава Совета лично наблюдал за каждым «неизменившимся». И места себе не находил, если такой ребенок заболевал или попадал в опасную ситуацию. Но тяжелее всего было, если он вдруг совершал что-то, свидетельствующее о «заражении». Это означало, что темноны выиграли еще один бой.

Со времени совета прошло три недели, и за эти недели его грива с редкими серебряными нитями превратилась в заснеженное поле. Порой, мельком глядя в зеркало, он замечал, что становится удивительно похож на Сенсора. И тогда мысль о том, что Сенсор все-таки выиграл свою битву, придавала ему сил и решимости: «Мы не сдадимся. Мы ни за что не сдадимся!»

Глава темнонов, Дарк, тоже верил в победу. И темные силы точно так же стремились разыскать того, кто способен им помешать. Дарк отлично знал: хрангелы сопротивляются, хрангелы отчаянно борются за каждого ребенка, поэтому сейчас все зависело от скорости. И ежедневно выслушивая отчеты, надеялся, что потенциальная угроза наконец-то обретет имя, и тогда – победа, безусловная, окончательная победа! Но ничего не происходило, и напряжение не покидало ни одну из сторон.

               

               

***

Силы Добра и Зла вели борьбу, а мир в это время просто жил. Пускай не так, как прежде, – более тревожно, уже насторожившийся, но жил. Взрослые не делили детей на «заразившихся» и «чистых», а их возросшую жестокость объясняли чем угодно – магнитными бурями, вспышками на солнце, накопившейся усталостью, плохой экологией и еще тысячью причин. Между тем на землю надвигалось веселое, беззаботное, долгожданное время. КА-НИ-КУЛЫ! И подхватившие «вирус», и «неизменившиеся» предвкушали отдых и строили планы, кто – грандиозные, кто – не очень.

Форчуньин любимец сидел на веранде и раздумывал. Во-первых, можно поехать во Францию. Его родителям, успешным архитекторам, предложили участвовать в проектировании бизнес-центра в Париже. Парижской мэрии хотелось, чтобы здание было модерным и вместе с тем – очень «французским». Поэтому разработчиков пригласили месяца на два окунуться в атмосферу местной жизни. Родители уговаривали Ника ехать с ними, но он пока колебался: были варианты не менее увлекательные. С месяц назад его лучший друг, Стив, предложил поехать к своему старшему брату, который уже давно жил на побережье и был виртуозным серфером. Нику ужасно хотелось научиться винд-серфингу, он чувствовал, что это – его, ему часто снилось, что он ловит океанскую волну, подчиняется ее ритму и в то же время вплетает его в рисунок своего движения...