Хрангелы - [10]
Хрангелы, подняв головы, напряженно вглядывались в темноту, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Напрасно. Фьючерон свои тайны не выдавал.
– Он... слышит? – тихонько спросила Готта.
Огманд пожал плечами:
– Никогда нельзя знать наверняка.
И в эту самую секунду из-за горизонта вскочило солнце. Только здесь оно всходило вот так внезапно, – как выстрел. После кромешной тьмы внезапный солнечный свет казался переходом в другой мир, в другую жизнь. И в этот живой свет, яркое утро вернулся Сенсор. Его крылья безжизненно висели, дыхание было прерывистым и хриплым.
Марвей и Огманд подхватили его и бережно усадили на землю. Чувствуя, что силы уходят, Сенсор заговорил:
– Голоссказал совсем немного, а может, я не все услышал, – у Сенсора перехватило дыхание.
С каждой секундой жизнь его уходила. И, боясь не успеть, он стал говорить гораздо быстрее.
Темноны научились воздействовать на детский мозг (как именно, услышать нельзя – они умеют глушить информацию). Это воздействие развивает самые худшие черты характера, разрушающие личность и губительные для всего человечества.
На взрослых оно почему-то не действует. Но и среди детей есть единицы, нечувствительные к нему.
Сенсор перевел дух и заговорил чуть громче:
– Один из этих детей способен найти противодействие. Темноны посылали на Фьючерон своего мага, и теперь тоже знают об этом.
Силы Сенсора угасали, но он продолжал:
– Сейчас они пытаются найти этого ребенка и уничтожить. А мы... а вы, – слабо улыбнулся Сенсор, – должны найти его раньше. И если найдете, у человечества есть шанс остаться на стороне доб...
Сенсор умолк на полуслове. Вот только что он был здесь, был с ними, еще секунду назад звучал его голос – и все. Он исчез, как исчезает солнечный свет, когда на солнце набегает туча. Готта осторожно потрогала еще примятую траву. Теплая...
Генимыслей обвел взглядом старейшин:
– Времени терять нельзя. Смерть Сенсора не может быть напрасной. Мы должны первыми найти этого ребенка. Найти и уберечь. И мы сделаем это...
Солнце поднималось все выше, заливая долину веселым искрящимся светом. Неужели на этот цветущий мир надвигается страшная беда?..
Секретная информация
Старейшины уже знали о грядущей беде и искали способы с ней бороться, а хрангелы пока занимались своими делами, кто – простыми, а кто – и не очень. Красинде, например, было ох как не просто расшифровать свою «стенограмму». Несмотря на строгую секретность, она решила привлечь к этому делу Мудрицу, взяв с нее страшную клятву: ничего, никому, ни при каких обстоятельствах! Мудрица поклялась, конечно. Хотя это было лишним – она вообще никогда ничьих секретов не выдавала, а тут – тем более.
И две головы склонились над зарисовками лже-стенографистки. Первые страницы продвигались вполне успешно – у Красинды
отличная память. Она быстро вспоминала, о чем шла речь, а Мудрица записывала под ее диктовку. Вдруг Красинда умолкла. Через минуту открыла и тут же закрыла рот... И продолжала молчать, внимательно рассматривая свои рисунки.
– Ну?! – не выдержала Мудрица.
– Что-то я не помню... вот тут – костер, белка, опавшие листья, какой-то фрукт... апельсин, что ли?
Красинда закатила глаза, казалось, вот-вот можно будет увидеть, как в голове у нее шевелятся мысли.
– Может, белка прыгает через костер? Или фрукты хранятся у нее в дупле? Или все это будут жечь на костре?
– Тебя будут жечь на костре! – рассердилась Мудрица. – Ты что? Так все хорошо вспоминала! А ну-ка, соберись!
Красинда очень хотела собраться, но ей было как-то несобирательно.
– Я устала, вообще-то. Давай отдохнем, а? Пять минут отдохнем! Позвоним Форчунье, давай?
– Давай, – скрепя сердце согласилась Мудрица.
Она знала, что Красинда иногда упрямее осла. Сказала – устала, значит, устала!
– Чего трубку не берешь? – спросила Красинда, когда Форчунья наконец ответила.
– Я с Ником, на Большой викторине.
– Подсказываешь, что ли?
– Да не подсказываю я – трясусь только. Ты чего звонишь, случилось что?
– Нет, – успокоила Красинда, – от белок с апельсинами отдыхаю.
– Что? – не поняла Форчунья.
– Ничего. Пока. Удачи твоему всезнайке.
– Что у нее? – спросила Мудрица.
– Ник в какой-то зауми участвует, наверное, победит.
– Молодец.
– Ага, молодец... Ты знаешь, Маша какую-то жуткую научную
работу на конкурс юных ученых послала. А вчера оказалось, что заслужила главный приз.
– Да ты что? Какая талантливая девочка! Совсем недавно ни о чем, кроме побрякушек не думала, а теперь такой результат! Не зря я ей тогда химию подсунула.
– Да уж, – пробурчала Красинда, – я ей через плечо заглянула, когда она писала – поняла одни предлоги. Ты думаешь, прилично, когда девчонка в тринадцать лет такие слова знает: «дифракция», «валентность», «аннигиляция»?
Мудрица улыбалась.
– Да не ворчи ты! У Машки правда талант, грех в землю закапывать. Красивых ведь больше, чем умных, тем более – гениальных!
– Не знаю, не знаю, как насчет «больше»: вон сколько умных – и ты, и Форчунья, и Ума, а красивых...– тут Красинда очень вовремя прикусила язык.
Но Мудрица добродушно закончила:
Белоснежное одеяло покрывает широкие склоны холмов, известных как Острый хребет.Шурх-шорх. Шурх-шорх. Кто-то бредет по глубокому снегу, и звук тяжелых шагов далеко разносится в ночной тиши. В канун Куманельника, праздника зимнего солнцестояния, в нору под названием Торнвуд пришел бард. У него на плечах была только истрепавшаяся в странствиях одежда, а в голове бессчетные сказания. И одно из них он приготовил для любопытных крольчат, которые притихли у очага в предвкушении рассказа.Это история о Подкине Одноухом – кролике, ставшем таким великим, что о храбрости его вот уже многие века складывают легенды.
Накануне своего двенадцатого дня рождения Стелла мечтает лишь об одном: поехать в далекую экспедицию с приемным отцом, отважным исследователем, который, в свою очередь, мечтает достигнуть самой холодной части Страны вечных льдов. Но правила Клуба исследователей полярных медведей запрещают девочкам принимать участие в опасных походах. Да и тетушка Стеллы убеждена, что та получает неправильное воспитание в окружении всех этих динозавров и фей и ей место в пансионе благородных девиц, где из отчаянной сорвиголовы сделают настоящую леди: «Ей объяснят, что девушке не следует скакать галопом на единорогах и изучать пыльные старые карты».
Книга звёзд – главный магический фолиант Мира Ненадёжности и страны Ис – в руках зловещего Призрака. Как он будет использовать древний трактат? И что ему ещё нужно, чтобы стать владыкой всех трёх миров? Конечно же, мальчишка с удивительными магическими способностями! К тому же колдун Кадехар многому успел обучить Гиймо… В третьем, заключительном томе «Книги звёзд» герои вновь окажутся в Мире Ненадёжности, столкнутся там с беглыми магами, орками, жрецами кровожадного бога Бохора и наконец-то на равных сразятся со злом, обосновавшимся за высокими стенами Енибохора.
Дилогия «Компьютер звездной империи» и внецикловая повесть. Содержание: Планета Черного Императора Месть мертвого Императора Повелители галактик.
Вторая часть тетралогии "Вершители". Аякчаане, семикласснице из далекого эвенкийского поселка, выпадает уникальный шанс – сопроводить деда-шамана на священные острова, где находятся Кигиляхи – Каменные люди. Но оказывается, что у них для нее персональное задание – найти Копье Мары: загадочный древний артефакт, дающий владельцу небывалую силу. Аякчаана сталкивается с незнакомкой, которой оказывается Катя Мирошкина, они попадают в плен к воинственному племени кочевников, Катя получает смертельное ранение… И оказывается, что теперь не только возвращение Аякчааны домой, но и сама жизнь дочери Велеса зависит от древнего артефакта.
Гиймо, ученик колдуна, вернулся из Мира Ненадёжности героем и спасителем: отныне его имя у всех на устах, а пройти по улицам неузнанным уже не получится. Правда, теперь Гиймо реже видится с друзьями: у всех свои заботы, своя учёба, своя миссия. Жизни обычного школьника больше не будет – Гиймо нужно запереться в монастыре Гифду и постигать колдовство на новом уровне, в любой момент ожидая вторжения Призрака. Однажды в Гифду появляется загадочный владыка Ша – человек, непостижимым образом связанный и с пропавшей Книгой звёзд, и с тревожными новостями из мира монстров, и даже с учителем Гиймо – мудрым Кадехаром.