Храм Юнисы - [46]

– То что надо! – показал большим пальцем правой руки Андрей, – крепи.

– Крепить? – переспросил Санька.

Андрей подтверждающе махнул рукой:

– Да.

Волчок кивнул и привязал фугас к ветке. Закончив, ещё раз посмотрел на Андрея и показал рукой на закрепленный на ветке сидор:

– Ну, как?

– Пойдёт, – подтвердил Андрей.

Санька махнул рукой, что понял и, кряхтя, слез с дерева.

Андрей отметил на бруствере место огневой точки и обустроил его для удобной стрельбы.

Второй сюрприз решили поставить прямо на поляне, на полпути между опушкой леса и оградой хутора. Присмотрев подходящий куст, подрезали дёрн и выкопали под ним углубление. Заложив в получившуюся ямку заряд, поставили куст на место. Затем повторили процедуру настройки положения фугаса и выставили его под выстрел.

– Ваш Бродь, может, ещё один поставим?

– Не имеет смысла, – покачал головой Андрей, – дистанция слишком короткая, больше двух раз прицельно выстрелить не успею.

– Так, а я на что?

– У тебя будет своя задача.

– А что с остальными фугасами делать?

– Пусть будут, запас карман не тянет. В нашем солдатском деле любая лишняя стрелялка или бабахалка завсегда себе применение найдёт.

Вернувшись на хутор, Андрей с вахмистром отправились инспектировать укрепление. Всё задуманное закончили.

– Иваныч, пора людей кормить. Сначала наших и возниц, потом посты. Пленных накормишь в последнюю очередь. Как они поедят и оправятся, всех – в погреб. Дай им воды и холста, пусть сами за своими ранеными ухаживают.

А возниц, как поедят, отправь к лошадям, пусть там ночуют. Скажи Кошевому, чтобы завтра к полудню все кони были под сёдлами. Не сдюжим хунхузов – придётся прорываться. А без лошадей нам не уйти.

– Сделаем, – кивнул вахмистр.

– Как там дела у Михаила?

– Плохо, – вздохнул казак, – может, его тоже с конями в овраг?

– Нет, – покачал головой Андрей, – пусть лучше с нами. Если что, станичники не бросят, да и мне так спокойней будет. Хватит о делах. Пойдём поедим горячего.

– Пойдём, – согласился вахмистр, – да и вздремнуть по паре часиков не помешает.

Повечеряли… Умаявшиеся за день люди попадали спать, прилёг и Андрей.

Глава 20

Ночь прошла на удивление тихо.

– Ваш Бродь, Ваш Бродь, – тормошил кто-то за плечо.

– А! Что случилось? – вскинулся Андрей.

– Всё тихо, Ваш Бродь, вставать пора, кулеш стынет.

– Волчок, ты, что ли?

– Я.

– Который час?

– Без пяти минут полдень.

– Как полдень! – ахнул Андрей.

– Вахмистр распорядился не будить, чай намаялись вчера.

– Людей накормили?

– И здесь, и на засаде.

– Что с конями?

– Уже напоили и оседлали.

– Тогда чего будишь? – усмехнулся Андрей, – если у вас всё на мази.

– Иваныч приказал. Сказал, чтоб умыться да поесть успели.

– Ну, раз приказал, надо вставать, – зевнул Андрей. Чем казаки занимаются?

– В чистое переодеваются[57].

– А ты чего?

– Так я уже.

Во дворе не слышалось привычного зубоскальства, все понимали серьёзность предстоящего боя. Савелий привалился к поставленной на бок телеге и, прикрыв глаза, напевал старую казачью песню.

Андрей вышел из дома и бросил взгляд на смурные лица казаков.

– И… Эх! – смачно потянулся он и скинул рубаху. – Что приуныли, станичники!

Волчок! А ну, дай пару шашек! – и задорно улыбнувшись, крутнул правой рукой одну шашку, левой – вторую.

Клинки блеснули сталью и, будто приклеенные к рукам корнета, начали круговое вращение. Андрей чуть согнул ноги в коленях и, имитируя посадку в седле, стал выписывать вокруг себя восьмёрки. При этом его руки крутили шашки каждая по себе, не мешая, а дополняя друг друга. Скорость крутки увеличилась, создавая впечатление, что он держит в руках два сверкающих, вращающихся с невероятной скоростью диска. Вот он начал поднимать и опускать руки, от чего стало казаться, что вокруг него образовался сверкающий кокон из летающих клинков.

Крутка шашками считалась излюбленной забавой казаков, и на такую красоту с удивлением и восхищением смотрели все, даже ветераны.

– А теперь покажем «черта», – с ударением на последний слог, крикнул Андрей и двинул клинки в обратном направлении.

Теперь они вылетали из-за спины, описывали восьмёрки вокруг головы, корпуса и вновь скрывались за спиной. Затаив дыхание, казаки завороженно следили за Андреем. Не прекращая крутки, он начал двигаться вперёд-назад, поворачиваться вокруг своей оси в одну сторону, в другую.

– Всё! – он картинно воткнул обе шашки в землю и весело подмигнул Саньке, – ну что, охотник, сольёшь водички?

Ледяная вода из колодца окатила разгорячённое тело. Андрей, отфыркиваясь, крикнул:

– А ну, давай ещё! Всё! Хорош, – и взял протянутый рушник. – Сон я хороший видел, казаки, – громко объявил он. – Умыли мы хунхузов! Разделали под орех! Только погнали, а тут Волчок: «Ваш Бродь, кулеш стынет», – передразнивая Саньку, прогнусавил Андрей. – Спугнул, зараза! Теперь придётся наяву добивать.

Казаки заулыбались. В адрес Саньки посыпались шутки и подколки:

– Ты, что ж это, мил человек, не позволил Их Благородию в одиночку всех бандюков одолеть?

Тот, улыбаясь, отшучивался:

– Так кто знал, что он во сне не барышень тискает, а хунхузяр гоняет?

Подошёл вахмистр:

– Андрей Иннокентьевич, где так железками играть намостырился? Давно я такой красоты не видал.