Храм ненависти - [26]

— Ты же хорошо видишь, что здесь нет мертвецов, — сказал старший из детей.

«Эти дети из сказки были правы», — думал Моро… Мёртвых бы никогда не было, если бы живые чаще воскрешали их в своих воспоминаниях… И он должен был воскресить в сознании миллионов людей образ того неординарного человека, который мечтал возвести собор.

Вид небольшой группы людей, собравшихся для последнего прощания перед могилой, отвлёк его от странных размышлений. Там стояли семь человек: с непокрытыми головами, в молчании и неподвижности… Моро узнал шестерых из них: Дюбуа, плотника, Дюпона, мастера-стекольщика, Легри, мастера-жестянщика, Родье, скульптора по дереву, Пикара, мастера-краснодеревщика, Вреаля, резчика камня. Личность одного была ему незнакома. И среди них не было ни одной женщины. Другие участники церемонии были служащими похоронного бюро. Моро, который остановился на некотором расстоянии, отметил, что не было какой-либо, даже небольшой, речи на могиле. После длительного молчания, когда была вмурована могильная плита, ремесленники направились к вы ходу из кладбища. Тогда молодой человек приблизился к могиле, на которой не было ещё выгравировано никакого имени: Мэтр зодчества возвратился в землю в полной безвестности.

Журналист всё ещё стоял, погружённый в свои раздумья, когда почувствовал на своём плече руку, и голос, который он тотчас же узнал, даже не оборачиваясь, слегка ироническим и немного неуместным здесь тоном произнёс:

— Начинается репортаж, дорогой господин Моро?

— Он продолжается, инспектор! — спокойно ответил тот, к кому обращались.

— В таком случае я рад за вас, тем более, что сам протаптываю моё маленькое расследование.

На этот раз Моро обернулся, с удивлением взглянув на инспектора, затем сказал:

— Вы меня удивляете! Слишком хорошо вас знаю, так же, как и ваши методы, чтобы не знать, что нет ни слова правды в том, что вы мне рассказываете… Лучшее свидетельство того, что вы «продвигаетесь» — это ваше присутствие здесь, на кладбище. Зачем вы здесь?

— Я мог бы адресовать вам этот вопрос, дорогой месье… Но я этого не сделаю! Скорее бы поверил, что вы здесь, в этом месте вечного успокоения, только потому, что, как и я, должно быть, испытываете сильную ностальгию… Не отпирайтесь, месье Моро! Прежде чем стать превосходным журналистом, вы сначала были мечтателем и поэтом… Мне очень нравятся поэты: благодаря своему воображению они открывают неведомые тропинки, по которым увлекают и нас… По-моему, и полицейские, которые являются существами самыми земными, должны бы следовать поэтам… А вы не так думаете?

— Прошу прощения за откровенный ответ, но вы на меня скорее производите впечатление хищника, терзающего труп.

— Нелестное сравнение, что и говорить! Чувствую, что оно прямо происходит из большой дружбы, которую, вы питаете ко мне… Но, во всяком случае, признаюсь, что я покойника терзаю меньше, чем того, кто выложил весь заряд револьвера, в его тело!

— И вы полагаете, что преступник станет слоняться вокруг могилы?

— Думаете, он не посмеет? Когда уничтожают человека с такой жестокостью, то хотят испытать странное чувство удовлетворения при виде его под землёй!

— Стало быть, инспектор, вы считаете ваш визит сюда небесполезным?

— В наших с вами очень похожих профессиях всё приносит пользу, дорогой господин Моро. Всё может оказать услугу!.. Но так как я действительно уважаю вас, могу уверить, что здесь больше делать нечего нам обоим… Я вам даже дам совет: среди тех людей, которые только что удалились есть один, интересующий вас, так называемый Дюваль. Не говорю о других, поскольку знаю, что с ними вы уже познакомились.

— С удовлетворением констатирую, что вы за мной следите!

— Всякий, кто в данное время интересуется Андре Сервалем, интересует и меня…

— Может, вы ещё скажете, что это я его убил?

— Нет, но советую вам быть осторожным… Как и моя, ваша профессия связана с риском! Вы взяли слишком быстрый темп, молодой человек! Бросаетесь в авантюру почти вслепую, потому что вам хочется любой ценой найти материал для сенсационного репортажа. Замечу, что на этот счёт вы сейчас не ошиблись: данная история выходит за рамки банальности… Очень хорошо также, что вы охвачены профессиональным рвением: если бы я был вашим главным редактором, я поздравил бы вас, но так как главным смыслом моего ремесла является защита моих сограждан, то я обязан крикнуть вам: «Не высовывайтесь!»

— То есть, что это значит?

— Что, возможно, существует человек или даже несколько, совсем не заинтересованных в том, что какой-то молокосос вроде вас так и норовит сунуть свой нос в прошлое собора- призрака. Не думаете ли вы, что все эти сотрудники Андре Серваля очень уж хотели бы, чтобы ваше расследование было опубликовано? Когда вы их спрашивали одного за другим, вы заметили, как эти добряки проявляли исключительную осторожность в своих ответах? И не отдавали ли вы себе отчёта, что существует, возможно, причина этой организованной немоты, причина, которая называется страхом?

— Страх перед чем?

— В свою очередь подвергнуться участи их высокочтимого шефа…

— Вы серьёзно в это верите?

— Когда дело касается криминальной полиции, то можно ожидать всего.