Храм - [25]

Вскоре тропка, по которой он двигался, вышла на широкую, хорошо утоптанную дорожку. Наконец, он остановился у перекрестка – к основной дороге примыкала малоприметная тропинка, уходящая куда‑то на восток вглубь леса. В высокой траве у обочины стоял толстый деревянный столб. На лишенном коры дереве скалились знакомые по ночной стоянке лики.

Очевидно, это был некий указатель направления или отмечающий важный поворот ориентир. Охотники Дома так же ставили камни–путевики, что бы легче было ориентироваться в лесу.

Пока Свист решал, куда ему следует направиться – дальше на север или свернуть, со стороны маленькой тропки послышались голоса. Через несколько десятков метров тропинка, изгибаясь, круто забирала вправо, к югу, так что увидеть, кто там идет Свист не мог. Но, кто бы то ни был, вряд ли он будет дружелюбным по отношению к непрошенному гостю, запросто разгуливающему по здешним угодьям.

Решив не рисковать, оставляя у себя за спиной возможного врага, Свист юркнул в тень низких кустов, где и затаился.

К столбу–указателю вышли двое.

Сидя в зарослях, Свист смог хорошенько их рассмотреть. Как и те, которых прикончил Орех, эти двое носили звериные шкуры, прошитые грубыми нитками и схваченные на талии веревочным кушаком. Головы выскоблены, а на лбу у каждого имелась отметина – синий змей, ползущий от переносицы к макушке.

У этих двоих даже самопалов не было – только копья, топор, да странная разрисованная трубка. На поясе того дикаря, что повыше, висела объемистая кожаная сумка – наверняка для добычи.

— Сегодня меньше, чем обычно, — прогудел долговязый.

— Я говорил, надо было еще немного подождать, может день–другой. Тогда и улов был бы лучше, — у второго недоставало зубов, он отчаянно шепелявил и поминутно сплевывал.

— Змей Ручья меня подгонял, — зло скривился высокий дикарь. – Говорит: Тайра, а почему ты давно слез не носил, или Змей тебе уже не владыка? Сам знаешь, чем такие разговоры заканчиваются. Не хочешь, а побежишь в лес за добычей, в каменную дыру нос сунешь, только бы не слышать от шамана слов таких.

И добавил после паузы.

— Спасибо тебе, что со мной пошел.

— Сочтемся, — улыбнулся тот, что пониже.

Они свернули на главную дорогу и зашагали на север. Шли спокойно, без всякой опаски. Охотник выждал еще немного и, осторожно выбравшись на тропу, двинулся вслед за разговорчивыми варварами, готовый чуть что прыгнуть в кусты.

Дикари о чем‑то переговаривались, но с такого расстояние разобрать слова было никак невозможно. Наконец, они покинули основную дорогу, свернув куда‑то на запад, у такого же столба, как и прошлый.

Свист подождал, пока перестанет качаться задетая аборигенским плечом ветка, и приблизился к развилке. Почти затоптанные, следы говорили, что отряд, за которым он гнался, ушел вперед. Но близился вечер, а это значит, что парочка, за которой Свист крался последний час, должна спешить к ближайшему Убежищу.

Поколебавшись немного, Свист свернул вслед за двумя дикарями, надеясь, что они выведут его к безопасному месту для ночевки.

Остаток пути пришлось проделать чуть ли не ползком, то и дело таясь в лесном разнотравье, под аккомпанемент разгулявшихся к вечеру сверчков.

Его расчет оказался верным, тропинка вышла к маленькому пруду, на берегу которого круг охранных валунов дал приют двум людям. Свист поглядел на дикарей через целик винтовки, ловя мушкой бритую голову. Но передумал – неизвестно, сколько в окрестных лесах засело бритоголовых, а звуки выстрелов точно их переполошат так, что о дальнейшем продвижении можно будет забыть.

Осторожно, стараясь не шуметь и поминутно замирая, охотник пополз в обход озера, чтобы зайти с другой стороны Убежища. Спустя какое‑то время он оказался за спиной отдыхавших в безопасности дикарей.

Вечер планомерно стирал краски, окуная Нижний Лес, пруд и тропу во тьму. Только камни волшебной препоны едва заметно светились. Дикари ужинали, до Свиста долетел запах чего‑то съестного, и негромко переговаривались между собой. О чем они говорят, охотник вслушиваться не стал – некогда.

Свист вынул нож – старый, зазубренный, он скорее был надежным инструментом и помощником, нежели оружием. Пригнувшись, охотник почти бегом преодолел оставшееся до убежища расстояние. Вскочив на покатый валун, Свист бросился на ближайшего дикаря, полоснув того ножом по лицу. Истошно заверещав, бритоголовый закрыл изуродованное лицо руками, сквозь пальцы обильно текла кровь. Товарищ раненого вскочил на ноги, и дернулся было к копью, что стояло рядом. Свист настиг его, сбил с ног, прижал к земле, навалившись всем весом, и несколько раз вонзил нож тому под ребра. Дикарь испустил дух, продолжая тянуться к древку.

Не теряя времени, Свист добил раненого противника и только потом тяжело опустился на песок. От пережитого напряжения его трясло, пальцы сами собой выпустили скользкий от крови нож.

Спустя несколько минут Свист осмотрел пожитки убитых им людей. Ничего особенного: немного еды в жестяных банках, большая фляга с каким‑то терпким отваром, пару бинтов.

И три зеленых мерцала в стеганом ягдташе.

Ровный зеленый свет залил песок Убежища, превратив его на время в изумрудную пыль. Свист некоторое время любовался мерцающими предметами, потом вернул их в сумку и прикопал под шестом.