Храм фараона - [7]
Главный советник громко объявил гостям все, что прошептал ему царь. Сети, чувствовавший боль во всем теле, удалился. Его сопровождал гул голосов, произносивших пожелания здоровья и счастья:
— Да будет царь здрав, силен и могуч, да будет Благой Бог праздновать еще тысячи тысяч праздников Зед!
«Вероятно, я не буду больше праздновать ни одного», — с горечью подумал фараон, потому что праздники Зед (а некоторые властители их и вообще не праздновали) начинают отмечаться только после тридцатилетнего правления фараона. Они считаются праздниками обновления и должны омолодить царя, придать ему новые силы. Жрецы, занимавшиеся историей страны, рассказывали, что первых царей после этого праздника народ убивал, чтобы трон мог занять полный сил молодой преемник. После того как власть царя усилилась, от этой традиции отошли и обычай ритуального убийства превратился в праздник обновления.
«Ну, — думал Сети, пока с него снимали корону и роскошные оплечья, — я омолодился в лице моего сына. Когда сам я уйду в Закатную страну, на земле останется он. В нем я и обновлюсь».
Эта мысль утешила и успокоила фараона. Вместо того чтобы присутствовать во время церемониального ужина со жрецами, он поест сегодня с одной из женщин гарема и проведет с ней ночь, может быть, после этого боли у него пройдут.
А в шатре фараона подавали кушанья и напитки и главный советник объявлял имена людей, которые должны были предстать перед троном, где их ждала награда. Вот чеканной поступью подошел предводитель отряда воинов, которые недавно уничтожили в пустыне знаменитую разбойничью банду, и был награжден большой золотой мухой. Тучный правитель города получил для себя и своей жены торжественное одеяние с золотым оплечьем и титул «друг фараона». Хотя это почетное звание во всей стране носили не менее тысячи человек, правитель города был настолько потрясен такой честью, что даже всхлипывал. Разным лицам были розданы земли, скот, зерно, масло и другие ценные дары.
Писец уже сворачивал свиток, когда Рамзес велел назвать имена Сенеба, его жены Хатнуфер и их дочери Инет. Немногие знали жившую в уединении семью, поэтому шепот стих и воцарилось напряженное молчание.
— Поднимись, Сенеб, — проговорил Рамзес, — и будь вознагражден от имени священного бога Озириса за поддержку его жрецов и за благодеяния, оказанные его храму. Я, Благой Бог, отмечаю тебя за это Золотым Озирисом.
Он кивком подозвал Сенеба и возложил на коленопреклоненного ценную цепь из фаянса с золотой фигурой Озириса с палец величиной. Хатнуфер получила очаровательное украшенное скарабеями золотое ожерелье, а Инет — золотой амулет Анк, который бледной и дрожавшей от волнения девушке надел на шею сам Рамзес.
Теперь он увидел прекрасную Инет совсем близко. Она опустила свои чуть, раскосые темные глаза, однако тонкий овал ее милого лица, хрупкая шея и маленькие восхитительные ушки странным образом тронули его. Когда она улыбнулась, на ее круглых щеках появились крошечные едва заметные ямочки, и Рамзес пожелал, чтобы она всегда хотела улыбаться ему.
В горле у него запершило, в глазах зарябило, и он должен был собрать все свои силы, чтобы не схватить это создание и не покрыть поцелуями ее лицо, волосы, плечи, все ее прекрасное тело.
— Послушай, Инет, — шепнул он. — Мне кажется, тебе неправильно выбрали имя. Я буду звать тебя Нефертари — Прекраснейшая, я приглашаю тебя и твоих родителей в царский дворец в Мемфисе. Будь моей гостьей, и пусть Баст определит нашу судьбу.
— Да, о Благой Бог, — услышал он ее тихий, едва слышный голос.
Рамзесу стоило произнести только одно слово, и девушку сразу же присоединили бы к его гарему, но ему хотелось не этого. Ее тело принадлежало ему, повелителю Обеих Стран, так же, как все в стране Кеми по праву и закону считалось его собственностью, но он хотел завоевать ее сердце.
3
Если бы Пиайя спросили, каковы его самые ранние воспоминания, он бы рассказал о какой-нибудь работе, которую совали ему и которая сопровождалась побоями, болезненным тасканием за уши и за волосы, грязной руганью и всем тем, что приходилось на долю ребенка-раба. О своем отце он знал только, что тот был плененным воином из Амурру, а мать — рабыней храма Озириса, работавшей в полях. Его отец был высоким красивым мужчиной, которого прислужницы очень высоко ценили в качестве любовника. Его имя здесь никто не мог выговорить, поэтому отца называли здесь просто Неферхай, что означало «красивый телом». Имя матери Пиайя было забыто, и он даже позже не смог его выяснить. Родители умерли рано и оставили сыну только странное неегипетское имя, за которое мальчика дразнили другие дети и которое приносило ему только новые побои. Насмешки и битье — таков был удел обладателя раскосых серых глаз, которые Пиай унаследовал от отца и которые смотрелись здесь чрезвычайно необычно.
— Рыбий глаз! Глаз крота! — кричали дети ему вслед, однако их насмешки и пренебрежение воспитали в Пиайе гордость от того, что он был другим.
— Они всего лишь завистливы, — утешал он себя, — потому что я представляю собой нечто особенное.
Шли годы, и Пиай достаточно вырос, чтобы иметь возможность ответить на удары равным себе. Но позднее, во время обучения у скульптора Ирамуна, ему снова терпеливо пришлось подставлять спину, потому что здесь он не имел права ударить в ответ. Однако Ирамун редко бил его и подарил мальчику отеческое тепло, которого до того Пиай не знал.
Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.
Калигула, Сапожок — так любовно называли римляне юного императора Гая Юлия Цезаря Германика. Плебеи боготворили его за бесплатный хлеб и кровавые зрелища, которыми он щедро одаривал их. Но постепенно Рим захлестнула волна казней, страшных смертей и вынужденных самоубийств. Так Калигула расправлялся с теми, кто осмеливался усомниться в его божественном происхождении. Объявив себя братом-близнецом могущественного Юпитера, тиран стремился к неограниченной власти и требовал почитать себя как бога. Интриги, кинжал, яд и меч палача — вот инструменты, при помощи которых безумный император вершил свою власть.
Далёкое античное время. VI в. до н.э. – II в. н.э., когда идёт интенсивное освоение греками Тавриды, местный воинственный народ – тавры оказывают пришельцам яростное сопротивление. Тавры-пираты, по словам Геродота ”Приносят жертву богине Деве, потерпевших кораблекрушения и всех эллинов, которых захватят в открытом море”. Исторические новеллы и роман Владлена Авинда ”Пираты Черного моря” написаны на исторических фактах и упоминаниях древних учёных, взятых из античной истории. Страницы рассказывают о том лихом времени жестоких атак пиратов у берегов Тавриды.
Герой этой книги – не кровожадный вампир, созданный пером бульварного писаки Брема Стокера, а реальная историческая личность. Румынский, а точнее – валашский, господарь Влад III Басараб, известный также как Влад Дракула, талантливый военачальник, с небольшой армией вынужденный противостоять огромной Османской империи. Если бы венгерский союзник Влада всё же сдержал обещание и выступил в поход, то кто знает, как повернулось бы дело. Однако помощь из Венгрии не пришла, а Влад оказался в венгерской тюрьме, оклеветанный и осуждённый теми, кто так и не решился поддержать его в священной борьбе за свободу от турецкого владычества.
Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное Братство — отряд викингов, спаянный узами общей клятвы, принесенной Всеотцу Одину: быть вместе и в мире, и в войне. Его побратимы, казалось бы, остепенились и прочно осели на берегу, но огонь приключений и опасности в их сердцах не угас. И снова они отправляются в поход за проклятым серебром Аттилы, к необъятным просторам Травяного моря. Спокойная жизнь на суше не для побратимов — такая уж у них судьба. Но теперь викинги не одни — вместе с ними из Новгорода идет дружина юного князя Владимира, которому также не терпится добраться до сокровищ великого завоевателя.
Он начал Куликовскую битву, сразив в единоборстве монгольского богатыря Челубея и заплатив за свой подвиг жизнью. Он вышел на поединок против закованного в доспехи степняка, не надев даже кольчуги, в монашеской рясе, с крестом на груди — и пал бездыханным на труп поверженного врага, «смертью смерть поправ», вдохновив русское войско на победу над Мамаевыми полчищами.Что еще мы знаем о легендарном Пересвете? Да почти ничего. Историки спорят даже о том, откуда он был родом — из Брянска или Любеча… Новый роман от автора бестселлеров «Побоище князя Игоря», «Злой город» против Батыя» и «Куликовская битва» восполняет этот пробел, по крупицам восстанавливая историю жизни Александра Пересвета, в которой были и война с Тевтонским орденом, и немецкий плен, и побег, и отцовское проклятие, и монашеский постриг, и благословение Сергия Радонежского, открывшего иноку Александру его великое предназначение — пожертвовать жизнью «за други своя», укрепив дух войска перед кровавой сечей, в которой решалась судьба Русской Земли и Русского народа.
Местом действия романтических событий и дерзких, захватывающих дух приключений автор выбирает Италию и Сицилию. Устав от грабежа и разбоя, великий атаман разбойников Ринальдо Ринальдини ищет забвения на отдаленных островах Средиземного моря, мечтая там начать праведную жизнь и обрести душевный покой. Однако злосчастный рок преследует его, ввергая во все новые приключения и заставляет творить еще большее зло.
III в. до н. э. Два могучих государства — республиканский Рим и Карфаген — вступили в смертельную схватку. Но победы на суше не являются решающими. Лишь тот, кто властвует на Средиземном море, победит в этой войне.Флот карфагенян силен, их флотоводцы опытны. Рим же обладает лишь небольшими кораблями, способными плавать в прибрежных водах. Республике нужно срочно построить военные суда и обучить моряков.За плечами римлянина центуриона Септимия двенадцать лет воинской службы, он закален дисциплиной и битвами. Капитан Аттик — грек, для римлян человек второго сорта, опыт морехода получил в сражениях с пиратами, наводившими ужас на прибрежные города Республики.