Хозяйка розового замка - [69]

Марк на некоторое время вообще перебрался к нам и даже спал в одной комнате с Жаном. У Констанс, которая зимой с такой радостью ждала ребенка, на шестом месяце беременности случился выкидыш. Надежда на столь долгожданного наследника в который раз пропала. Пьер Анж повез жену в Спа на воды, а Марк остался в поместье под присмотром слуг. Вот почему он предпочитал пока пожить с нами.

Маргарита, едва я приехала, обрушила на меня целый поток жалоб на Жана. Прошло несколько дней, и ее обвинения никак не подтверждались. Я стала думать, что либо она ошиблась, либо мой сын исправился. Я так думала, пока кое-что не произошло.

Я вышивала в куропаточной гостиной, дверь которой была распахнута на террасу, выходившую в сад. День был жаркий, но легкий ветер из парка приносил прохладу. Я услышала чьи-то шаги. Еще миг — и в двери показался Шарль.

— Что тебе, мой мальчик? — спросила я рассеянно.

— Мадам Сюзанна, — сказал он весьма задумчиво, — мне не хочется ябедничать, но, по-моему, Жан сейчас изобьет Ренцо.

Ренцо жил в Белых Липах уже больше недели, но с моим сыном пока не очень-то подружился. Вернее было бы сказать, что Жан по каким-то причинам демонстративно и презрительно не желал разговаривать со своим кузеном, хотя я приказала ему вести себя с Ренцо вежливо. Но изобьет?

— Не может быть, — произнесла я, вкалывая иголку в ткань. — Я рада, что ты сказал мне, но, вероятно, Шарль, ты ошибаешься.

— Я потому и сказал, мадам Сюзанна, чтобы они не подрались. Все-таки Ренцо здесь гость… Ну, как хотите.

Взрослое благоразумие этого двенадцатилетнего мальчика меня поражало. Я поднялась.

— Где они, Шарло?

— А вот здесь, с террасы можно видеть.

Я вышла на террасу. Рядом, под большим развесистым каштаном, стояли Жан и Ренцо. Меня они не видели. Вот так, наблюдая, можно было подумать, что они просто разговаривают, может быть, слишком оживленно и сильно жестикулируя.

— Шарло, а почему ты думаешь, что они поде…

Я не смогла договорить. Жан поднял руку и залепил кузену пощечину. Тот, сперва упав на колено, кинулся на Жана с кулаками. Они упали и покатились по земле, тузя и колотя друг друга что было силы.

Наблюдать дальше не было смысла. В гневе я бросилась к ним, подбежала, схватила сына за шиворот.

— Жан, ты сошел с ума! Ты будешь наказан!

Они отскочили друг от друга как ужаленные. Оба были очень похожи — красные, взъерошенные, надутые. Я не понимала, в чем причина, но знала, что все это крайне неприятно… и что Жан первый ударил Ренцо.

— Жан, ты становишься просто невыносим, — произнесла я дрожащим от гнева голосом. — Я обещаю тебе: если ты немедленно не попросишь прощения у Ренцо, я отправлю тебя в закрытый коллеж и не стану забирать тебя оттуда ни на какие каникулы…

— Нет, — вдруг хрипло сказал Ренцо. — Я же тоже виноват. Мы вместе подрались.

Я взглянула на племянника, пылая желанием сказать, что я все видела и что нечего покрывать Жана, но после слов Ренцо в глазах моего сына я заметила невольное восхищение и не захотела в этом ничего менять. Меня снова захлестнул гнев. Подумать только, Ренцо, оказывается, благороднее Жана! Жан начал первым, Ренцо защищался и теперь защищает его!

Я повернулась к сыну, впервые за всю свою жизнь испытывая сильное желание закатить ему пощечину. Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы подавить этот порыв.

— Отвечай, что ты сделал! — приказала я в бешенстве.

— У нас с ним была честная дуэль!

— Дуэль? Что еще за дуэль? Из-за чего?

— Я должен был проверить, чего он стоит! Может, он размазня! Как бы я тогда с ним дружил?

Жан, похоже, был уверен, что поступил правильно. Я покачала головой.

— Негодный мальчишка, ты хоть подумал, что Ренцо — твой кузен?

— Ну и что? Кузен тоже может быть размазней…

— Но ты же живешь в этом доме, а Ренцо — наш гость! Ты понимаешь, что поступил как негодяй?

Щеки Жана вспыхнули.

— Я не негодяй. Мне надо было проверить его, вот и все…

— Людей не проверяют таким образом. А тем более кузенов и гостей. Человек может и не уметь драться, но быть благородным. А некоторые, такие, как ты, хорошо размахивают кулаками, но это все равно ничего не стоит. Ты очень глуп, Жан, если не знаешь этого.

Я уже говорила почти холодно, чувствуя, что успокаиваюсь и не наделаю в пылу гнева ошибок. Жан молчал, ковыряя ногой землю.

— Что он сказал тебе, Ренцо? — спросила я.

— Ничего, — безразлично ответил он, пожимая плечами.

Тогда я повернулась к сыну и задала тот же вопрос ему, но уже сурово.

— Ну, ма! Чего я ему такого сказал? Я просто хотел с ним подраться. Подумаешь… Для такого можно и сказать что-нибудь…

Он поднял на меня глаза и честно добавил:

— Тем более, что теперь я так уже не думаю.

— Ты хочешь сказать, что убедился, что Ренцо — не размазня?

— Да. Он лучше, чем я думал. Может быть, — Жан сделал паузу, с трудом глотнув, — мы с ним даже подружимся. Когда-нибудь.

«Ну, — подумала я, — хоть такая польза из этого будет».

Я увидела экономку, возвращавшуюся с фермы, и знаком подозвала ее к нам.

— Элизабет, — сказала я строго, — вот вам ключ.

— Зачем, мадам?

— Вы запрете Жана в его комнате. Он будет наказан. И не выйдет оттуда до завтрашнего вечера.