Хозяйка проклятого поместья - [17]

— Вы давно здесь живете? — спросила она у Андрея.

— Три года, — ответил он.

Саше очень хотелось узнать, что заставило молодого мужчину переехать в деревню и завести здесь натуральное хозяйство, но спросить она не решилась, а ее собеседник явно не собирался развивать тему.

— Вы знали моего отца? — задала она вопрос, который ее очень волновал. Может быть, хоть ближайший сосед Ремизова в курсе некоторых мотивов его поступков?

Андрей явно оживился.

— Владимир был замечательным человеком, — улыбнулся он. — Жаль, приезжал сюда не так часто. Он мечтал поселиться в Подстенове с этого лета.

Это Саша уже знала от Татьяны Николаевны.

— Он не рассказывал, почему купил поместье? — задала она следующий вопрос и тут же поняла, что промахнулась, — ее собеседник замкнулся, стал настороженным.

— Приехал сюда раз случайно — и захотел здесь жить. Что тут непонятного? — буркнул он. С точки зрения Саши, в желании потратить последние деньги на полуразвалившееся поместье непонятного было много, но, с другой стороны, побывав в Подстенове, она отчасти разделяла чувства отца. В этом поместье хотелось жить и наслаждаться красотой окружающей природы. Казалось, что другой реальности — мегаполиса с его пробками, работы с вечными запарками — здесь просто не существовало. Будто попадаешь в какое-то иное измерение…

— Ваш телефон уже зарядился, — оборвал ее размышления Андрей. — Пойдемте, я вас провожу.

«Хоть за это спасибо, — подумала девушка. — симпатичный мне сосед попался, но уж очень замкнутый».

* * *

«Что за растяпа эта наследница!» — в очередной раз подумал Сергей. Двери всех без исключения комнат дома были распахнуты. Оказавшись в коридоре на втором этаже, в потемках он чуть не вписался лицом в витражную дверь зала. Хотел было выругаться, но вовремя сдержался, заметив вдали тусклый отблеск.

А вот Ханурик, проскочивший вперед Сергея, похоже, наткнулся на что-то — раздался треск, ругань, и огонек погас. Темнота, окутавшая Олисова-младшего, показалась ему непроницаемой. Затем внезапно в ней загорелся огонек, и Сергей пошел на этот свет.

Где-то неподалеку отчаянно ругался Ханурик, похоже, запутавшийся в чехле, которым накрыли хранящуюся здесь мебель. Но Сергей не видел ничего, кроме огонька впереди. Наконец, он разглядел женскую фигуру, держащую в руке лампу, и приободрился. Из памяти Олисова-младшего моментально вылетели слова отца о том, что не следует переходить границы дозволенного. Эта заезжая пигалица стояла между ним и отцовским делом. Припугнуть ее как следует, пообещать открутить ее глупую голову — и она сама подпишет все необходимые документы, продаст им Подстеново по дешевке и укатит в свою Москву первым же поездом. А отец ему за это еще и спасибо скажет!

Но когда Сергей подошел поближе и взглянул в лицо женщине, которая держала лампу, оказалось, что это вовсе не наследница. Из-под полупрозрачного кисейного покрывала на него глянул человеческий череп!

Только что выпутавшийся из простыни, которой, словно чехлом, были покрыты составленные в одну груду стулья, Ханурик услышал, как в темноте мимо него с диким криком пронесся его приятель. «Надо тоже делать ноги», — рассудил он, и припустил вслед за Сергеем. А тот летел, не разбирая дороги, непонятно, как спустился с лестницы. Опомнился только, отбежав от дома шагов на десять.

— Ноги моей здесь больше не будет! — сказал он другу, тяжело дыша. — Черт с ним, с отцовским бизнесом. Пусть сам с наследницей воюет.

Ханурик согласно кивнул, и они пошли прочь, превозмогая желание броситься бежать.

В другое время Олисов обязательно посмеялся бы над этой ситуацией: двое здоровых парней, для которых драки были привычными, дрожат от страха. Но здесь, в Подстенове, творилась какая-то чертовщина. Только одно воспоминание об уставившемся на него пустыми глазницами черепе заставляло сердце Сергея уходить в пятки.

* * *

Вызвавшись проводить Сашу, неразговорчивый сосед Андрей захватил с собой мощный фонарь-прожектор и свистнул собаку Полкана — крупную дворнягу, в роду у которой, судя по всему, были немецкие овчарки. Полкан рыскал по окрестным кустам, прекрасно ориентируясь в окружающей темноте, и время от времени заставлял Сашу вздрагивать, выскакивая из тени на дорогу.

А той идея остаться переночевать в старом доме уже не казалась такой удачной затеей.

— Андрей, скажите, пожалуйста, — осторожно начала она, боясь, что собеседник опять замкнется в себе. — В деревне говорят, что Подстеново проклято…

Ее сосед вздохнул.

— Пусть говорят, — сказал он. — Может быть, будет меньше охотников купить поместье за бесценок. Хотя, к сожалению, таких сказки о проклятии не отпугивают. — Немного помолчав, он осознал, что девушка ждет продолжения, и добавил: — Говорят, что еще до революции здесь барин барыню убил. Из ревности. Будто бы она изменила ему с каким-то офицером, а он узнал. Привез ее сюда, а потом убил. И спрятал где-то в усадьбе.

— Ох, ничего себе история, просто мороз по коже! — отреагировала Саша.

— Да вы не пугайтесь, сказки все это, — успокоил ее сосед. — По крайней мере ваш отец думал, что сказки. Зато благодаря этой истории Подстеново не разграбили во время Гражданской войны. Да и потом что-то его хранило — не иначе как призрак. Только в последние годы Олисовы к нему подбираются, — заметил он мрачно.