Хозяйка лабиринта - [77]

Мимо прошел мужчина с собакой – невинного вида спаниелем. Он приподнял шляпу, приветствуя Джульетту и пожилого соседа. Всегда должен быть человек с собакой, без этого никак.

«А какова моя роль в сюжете? – спросила себя Джульетта. – Храбрая молодая женщина в опасности? Или главная негодяйка?» Она запустила руку в глубины кармана и коснулась острого кончика спицы, позаимствованной из стеклянного саркофага. Такой штукой можно глаз выколоть, подумала она.

– В этом доме уже много месяцев никто не живет, – сказал добросердечный пожилой сосед.

– А вы не помните, здесь когда-нибудь жил некий Годфри Тоби?

Он покачал головой:

– Нет, к сожалению, не знаю такого.

– А Джон Хэзелдайн?

– Джон? – Его лицо просветлело. – Хороший сосед. Он мне, бывало, газон косил. Хэзелдайны переехали после войны. Кажется, за границу. Может быть, в Южную Африку.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, дорогая.

Этот диалог был бы идеален – правдоподобен до последней запятой, думала Джульетта, удаляясь. И все же.

Она снова притормозила на углу. Дом и сад добросердечного пожилого соседа окружала солидная живая изгородь – очень удобная, чтобы притаиться за ней и посмотреть, как по улице стремглав несется Филиппа Хоррокс, толкая перед собой коляску с Тимми, а по пятам, пытаясь угнаться за ней, следуют двое детей школьного возраста. Это, видимо, «Кристофер» и «Валери», подумала Джульетта. Добежав до своей калитки, Филиппа Хоррокс уже хватала ртом воздух.

Пожилой сосед, уже не такой добросердечный, все еще стоял у своей калитки. Он сказал:

– Вы опоздали. Она уже пришла и ушла.

– Что вы ей сказали?

Он, должно быть, отошел по дорожке в сторону дома – Джульетта уловила лишь часть разговора, но они явно спорили о том, кто кому что сказал. Могли хотя бы заранее сверить легенды, подумала Джульетта. Везде сплошные дилетанты. Напрягая слух, она поймала слова «за границу» и «избавиться от нее».

«Ему удалось избавиться от меня? – подумала Джульетта. – Или они собираются избавиться от меня?» Слова одни и те же, а смысл совсем разный. А может, это от Годфри Тоби избавились. Или Годфри намерен избавиться от нее. Джульетта словно попала в шахматную партию, только такую, в которой ей не известны ни правила, ни расположение других фигур на доске. Ей явно предназначали роль пешки. На самом деле я – королева, подумала она. Могу двигаться куда хочу.

По дороге к метро она снова прошла мимо лавки вязальных принадлежностей. Теперь в лавке было темно, а на витрине красовалось написанное от руки объявление: «Полная распродажа! Большие скидки! Ликвидация магазина!»

Когда Джульетта вернулась на Портленд-Плейс, в редакции школьных программ уже никого не было, но огромный корабль через дорогу сиял всеми огнями, мужественно продолжая плавание.

– Перри Гиббонс еще здесь? – спросила Джульетта на ресепшен в огромном вестибюле Дома вещания, больше похожем на храм.

Девушка заглянула в регистрационный журнал.

– Кажется, да, – неохотно сказала она.

У нее было сморщенное, как сухофрукт, лицо, будто выражающее глубокое неудовольствие по поводу всех посетителей разом.

Джульетта ждала, пока девица скажет что-нибудь еще. («Иногда молчание – самое сильное оружие».)

Девица сдалась:

– Он все еще в студии «Детского часа». Он вас ждет?

– Да. – (Конечно нет.)

Как ни уверяла Джульетта, что знает дорогу, к ней прикрепили мальчика-рассыльного, чтобы он отвел ее на третий этаж. Они ждали лифта рядом со статуей работы Гилла – сеятель разбрасывал семена под огромной мраморной плитой с высеченным золотыми буквами посвящением «храма Искусств и Муз». В Корпорации всегда держались квазирелигиозного духа. Дом вещания был посвящен «Всевышнему Богу», словно Господь благосклонно взирал сверху на передатчики. А вдруг это тоже только фасад?

Лифт пришел.

– Мисс? В какую вам студию?

Над дверью горела красная лампочка, и Джульетта бесшумно скользнула в смотровой отсек, расположенный высоко над студией. Кроме нее, там был только один человек, незнакомая женщина, которая приветствовала ее коротким кивком.

Внизу актеры читали по ролям – похоже, что-то из жизни рыцарей Круглого стола. Джульетта с удивлением увидела, что среди актеров был заклейменный позором Роджер Фэрбразер. Очевидно, здесь о его проступке не знали. Хотя, может быть, и знали – Джульетта заметила, что женщина, явно с опытом, зорко следила за происходящим, как ястреб, готовый спикировать на жертву. Джульетта предложила хищной женщине сигарету, и они некоторое время молча сидели и курили. Наконец всем детям, где бы они ни были, пожелали доброй ночи, и Джульетта спросила у женщины: «Перри?» Женщина пожала плечами и указала сигаретой вверх.

Джульетта вопросительно подняла бровь («Иногда молчание… и т. п.»), и женщина наконец заговорила:

– В музыкальной библиотеке.

– Спасибо.

Джульетта пошла по винтовой лестнице на четвертый этаж, хотя это было проще сказать, чем сделать. Дом вещания планировкой напоминал лабиринт, и очень часто сотрудники, выйдя из лифта или с лестничной площадки, попадали в неведомые земли. Сейчас Джульетта обнаружила, что стоит возле студии драматических передач на шестом этаже, сама не зная, как там очутилась.