Блейн заронил зерно сомнения в ее душе. Права ли она была, разорвав всякие отношения с папой и мамой? Может быть, поступок, приведший к разрыву, ее родные действительно совершили не из желания руководить ею, а из любви? Кэмрин задумывалась, не пора ли отвернуться от прошлого, поехать домой и дать родителям шанс объясниться с ней?
Вначале мать с отцом пытались помириться, с дочерью, но Кэмрин всякий раз, образно говоря, захлопывала перед ними дверь. До тех пор, пока они не прекратили свои попытки.
Сейчас, оказавшись на этом семейном сборище, где было столько тепла, счастья, любви, она вдруг остро почувствовала, как ей не хватает родителей, ее собственной семьи. Семья Эндрюс приветствует тебя как жену Блейна? Прекрасно. Но, возможно, пора представить мужу и свою семью?
— Бесполезно прятаться. Всюду найдут, — Блейн подошел сзади и обнял ее. — Они полюбили тебя.
— У тебя изумительная семья.
— Могу сказать тебе маленький секрет?
— Валяй.
— Я боялся сразу бросать тебя в сборище всего семейства. Сэнди, Моника и Джоди вместе, во всем блеске — это страшно. Но ты выстояла. Мой стойкий солдатик.
Сердце Кэмрин сжалось. Он выглядел таким счастливым, потому что она блестяще прошла семейное испытание. А на самом деле это только увеличивало трещину между ними. Она никогда не чувствовала себя такой измученной, вымотанной. Так сильно хотеть, чтобы Блейн был с ней, и понимать, что она не может дать то, что ему больше всего нужно. Сегодня она видела Блейна с его племянницами и племянниками, и это показало ей яснее всяких слов — что бы он ни говорил, однажды ему станет недостаточно ее одной.
Быть с Блейном — ее будущее, ее судьба, ее предназначение, ее мечта. Но… Но она должна его отпустить. Нельзя лишать человека мечты и счастья. Однажды он пожертвовал своими желаниями, чтобы дать ей осуществить ее мечту. Теперь ее очередь. И неважно, что это разрушит ее…
— Ох, ох, опять у тебя такое лицо…
— Какое лицо? — Кэмрин попыталась улыбнуться.
— Я называю это «слишком думающее» лицо.
Он разгладил пальцем складку между ее бровей. Прикосновение было таким приятным, успокаивающим. Хотелось бы, чтобы и боль сердца уменьшилась, хотя бы немного успокоилась.
— Такое выражение лица пугает меня, — продолжал Блейн. — Оно означает, что ты обдумываешь что-то серьезное и собираешься сообщить новость, которая мне не понравится. Я прав?
Он очень хорошо знал ее. Но здесь не место и не время делиться с ним своими размышлениями.
— Я просто очень устала. В кофейне вчера был сумасшедший день, а потом мне надо было сделать заказы уже после закрытия.
— И к вчерашней усталости добавились близнецы, замучив тебя окончательно. — Он обнял и притянул ее к себе. — Ты сегодня была особенно восхитительна. Спасибо тебе.
— За что?
— За то, как ты все вынесла. А главное, за то, что ты — это ты.
Господи, как же она его любила! Всем сердцем, душой, телом… Не надо думать о печальном, надо наслаждаться тем, что он здесь, рядом.
— Эй, это же был комплимент, — он гладил ее волосы.
— Я знаю, — ей пришлось прикрыть глаза, чтобы скрыть слезы.
— Ты плачешь? С тобой все в порядке? Не надо было тебя знакомить со всеми сразу, это моя ошибка.
— Нет, — Кэмрин покачала головой, — у тебя великолепная семья. Я правда очень устала.
Неубедительное, хромое, глупое объяснение. Но что она могла сказать? Я люблю тебя, люблю больше жизни, но должна уйти от тебя?
— Знаешь, я не очень верю, но не буду приставать с расспросами. — Взяв ее за руку, Блейн торопливо сказал: — Пойдем отсюда.
— Надо же попрощаться.
— А ты в состоянии?
— Я посижу в машине пять минут, потом попрощаюсь с твоей семьей, и мы сможем ехать.
Кэмрин заставила себя успокоиться, подняла голову и выпрямилась. Ведь она же объяснила сама себе, что не надо разрывать себя на части, не надо готовить себя к тому времени, когда они расстанутся…
— Кэм.
— Да?
— Я так сильно люблю тебя, — его улыбка, нежная, обожающая, обнажала такую глубину чувств, о которой она мечтала всегда.
Любая женщина почувствовала бы себя самой счастливой в мире, услышав такое признание. У Кэмрин же еще сильнее заболело сердце. Со слабой улыбкой она направилась к дому прощаться со всеми.
Блейн сидел у бара, попивая пиво и не отрывая взгляда от Кэмрин.
Рекламные агентства устроили в ее кофейне вечер. Кэмрин быстро перемещалась по залу, переходя от одной группы к другой, легко обмениваясь нейтральными замечаниями то с довольно известными и претенциозными менеджерами по рекламе, то с начинающими деятелями, лелеющими надежду попасть в модные журналы и газеты Мельбурна.
Сегодня Кэмрин была в элегантном облегающем платье, подчеркивающем изящество фигуры, волосы свободно лежали на плечах, улыбка не покидала ее губ. Выглядит на миллион баксов, подумал Блейн.
Женщина — хозяйка; женщина, которая со всем может справиться; женщина, которая за все отвечает. Как будто два разных человека — спокойная и решительная здесь, и совсем другая, растревоженная и взволнованная, была с ним на семейном барбекю.
С тех пор они не разговаривали о его семье и об их будущем. По дороге домой Блейн не хотел испытывать счастье, ведь день прошел так хорошо. Но теперь, неделю спустя, Он не мог понять, что же произошло в конце, где именно тот момент, после которого ее настроение так резко упало.
