Хозяин усадьбы Кырбоя. Жизнь и любовь - [163]

— Со мной дело совсем другое, — ответила мадам Полли. — Я никогда не хотела от него ребенка, и даже о любви у нас не было разговора. Надоем я ему — и не стану препятствием ему на пути. А вернется он ко мне снова — я его приму ласково. Такова уж моя любовь, и только это ему по нраву. С вами совсем иное, и мне кажется, для вас было бы единственным выходом — развестись по-хорошему, ведь иначе это произойдет по-дурному.

— Я хочу до этого еще раз повидать его, — сказала Ирма упрямо, будто была не согласна с мадам Полли.

— Зачем же, сударыня? — сказала мадам Полли. — Это же только принесет вам огорчение.

— Какое значение имеет это? — сказала Ирма, рот ее скривился, она изо всех сил сдерживала слезы, они закипали в ней — не только в горле, но и во всем теле.

Мадам Полли какое-то время наблюдала за ней, размышляя, затем сказала:

— Приходите завтра в то же время, что и сегодня, я попытаюсь, может, мне удастся позвать вашего мужа сюда. И помните: если он вам откроет, значит, вы только двое в квартире, так что вы с глазу на глаз. Хорошо?

— Благодарю вас от всего сердца! — ответила Ирма и попыталась улыбнуться.

— Вот видите, сударыня, вы и улыбнулись слегка, — сказала мадам Полли облегченно. — Не беда, все пройдет, только вначале трудно. А потом будете благодарить бога, что избавились от этой комедии.

Ирма ушла от мадам Полли почти веселая и счастливая: завтра она встретится с Рудольфом. Ей казалось, что все уже спасено, все обернулось хорошо. В голове ее промелькнула мысль, что, может быть, они даже поедут в деревню, как она обещала старой хозяйке. Какими глазами она будет смотреть на то место дороги, где стояла тогда, пока пыль от автомобиля не улеглась вдалеке; какими — на орешник, за которым сидела среди нескошенного луга? Если бы еще раз в ее жизни произошло чудо!

Но пока что никакого чуда не было. Ей пришлось снова идти в свою опустошенную квартиру; тетке она не хотела показываться, пока дела ее не решатся. Не хотела она и ходить по улицам, чтобы не встречаться со знакомыми. Она поспешила домой и промучилась там до пяти-шести вечера, потом пошла в кино, чтобы убить время. Просмотрев кинопрограмму в одном месте, Ирма так же бездумно отправилась в другой кинотеатр. Домой она вернулась лишь в полночь.

Этой ночью она хотела во что бы то ни стало выспаться, чтобы утром лицо ее выглядело посвежей и румяней. Перед тем как лечь в постель, она разглядывала себя в зеркало и повторяла предостерегающе:

«Просто ужасно, как я выгляжу! Я не могу такая показываться на глаза мужу. Просто жуть!»

Но не помогало ни то, что она легла в постель, ни то, что твердила себе: надо обязательно спать; от того, как она будет выглядеть завтра, зависит вся ее судьба. Сна не было. Она встала с постели и принялась ходить в темноте по комнатам, из угла в угол, туда и сюда, из комнаты в комнату. Наконец забрезжило туманное утро. Ирма открыла окна и впустила в квартиру холодный, влажный воздух, медленно вползший снизу вверх. Ей стало зябко. Ирма закрыла окна и забралась согреться под одеяло в постель. Она тотчас заснула и не пробудилась до того часа, когда она должна была быть в квартире мадам Полли. Она чуть не потеряла разум: так ожидать этот час и все же опоздать! К тому же она собиралась утром основательно навести свой туалет и надеть свежее белье, теперь же на это не было времени. Она торопливо оделась, села в первый же встречный автомобиль и поехала — с тяжким предчувствием в груди, что все пойдет прахом. Приехала, опоздав на полчаса. Рудольф открыл дверь.

— Я думал, что ты не приедешь, — сказал он.

— Господи! — воскликнула Ирма со слезами на глазах. — Можешь ты представить, что случилось? Не спала вчерашнюю и сегодняшнюю ночь, а потом заснула утром — и так крепко, что опоздала! Представляешь себе идиотизм: иду на свидание с тобой и опаздываю.

Но на Рудольфа этот «идиотизм» не подействовал сколько-нибудь по-идиотски, совсем напротив: он сделал из этого свои выводы и спросил просто и даже весело:

— Ну-с, мой кузнечик, зачем же ты захотела встретиться со мной?

— Я хотела сказать тебе, что ты совсем ошалел, дорогой муженек, — ответила Ирма.

— Вовсе нет, женушка, — сказал Рудольф. — Это все, что ты хочешь сказать мне?

— Нет, но я хотела бы знать, что все это такое? Зачем эта комедия?

— Милая женушка, это вовсе не комедия, — сказал Рудольф.

— И ты хочешь в самом деле во что бы то ни стало избавиться от меня? — Ирма почувствовала, как губы у нее задрожали, хотя она хотела говорить с мужем совсем спокойно и деловито.

— Нет, моя дорогая, это ты должна во что бы то ни стало избавиться от меня, — сказал Рудольф.

— Потому, что я не могу родить от тебя ребенка? — спросила Ирма.

— И поэтому.

— Что же еще? Что ты обманываешь меня, что ты не можешь меня не обманывать?

— И поэтому.

— А еще? Что еще? Что я люблю тебя больше, чем ты меня? Или было что-то другое, я уже не помню.

— И это, — согласился муж.

— А что еще? — спросила Ирма.

— Разве этого недостаточно? — спросил Рудольф. — Ведь если нет ребенка, верности и любви, то нет и супружества.

— Дорогой муженек, я же все еще люблю и верна тебе. И отказываюсь от ребенка. Это я и хотела тебе сказать, я отказываюсь от ребенка, если ты останешься со мной. И знаешь, муженек, от твоей верности я тоже отказываюсь, потому что от твоей верности мне отказаться легче, чем от тебя самого. И это я хотела тебе сказать. И если моя любовь в тягость тебе, я отказываюсь и от нее. Если ты хочешь, я никогда больше не скажу тебе, что люблю тебя, и не буду делать ничего такого, что делаю сейчас, любя тебя. Ты в самом деле увидишь, что я тебя не люблю.