— А я-то думал, почему я в последнее время не вижу Джо… Ты же знаешь, он никогда мне не нравился.
— Скажу тебе честно, мне тоже, — призналась Эйнджел, и они заговорщически рассмеялись.
Он снова был Сэмом. Ее Сэмом. В его глазах снова появился блеск и, когда его взгляд задерживался на ней, в нем было тепло.
— Тебе понравится Италия, — сказала Эйнджел.
— Так мы сейчас в Италии? — Сэм просиял. — Но это же замечательно! Помнишь, как мы планировали, что ты приедешь сюда изучать историю искусств?
— Конечно. Неужели ты тоже это помнишь?
— Ну разумеется, глупенькая. Разве такое можно забыть?
После этого они пошли в сад любоваться цветами. Эйнджел была на седьмом небе от счастья и молилась, чтобы Сэм подольше оставался таким, как сегодня.
Тони, который очень привязался к Сэму, весело резвился рядом с ними. Услышав вдалеке лай Лори, он побежал к нему.
— Кто это? — спросил Сэм, указывая на Витторио, который подрезал кусты роз.
— Это Витторио.
Эйнджел немного занервничала, когда мужчина подошел к ним, боясь, что Сэм вспомнит их первую встречу и свяжет ее с неприятными обстоятельствами, связанными с его приездом. Но старик улыбался.
— Твое лицо мне знакомо. Мы встречались раньше, не так ли? — спросил он.
— Э-э… да, — осторожно начал Витторио, вопросительно глядя на Эйнджел. — Я…
— Не говори, дай я сам угадаю. Иногда я немного рассеян, но помню — это ты вез меня сюда.
— Да, пару недель назад, — сказал мужчина.
— Хорошо. Значит, ты Витторио?
— Да, я здесь работаю.
— А я Сэм. Значит, это ты вырастил все эти чудесные розы? Раньше я тоже выращивал цветы. Ты должен как-нибудь показать мне свой сад.
— Ступайте прямо сейчас, — сказала Эйнджел.
Так началась их необычная дружба. Сэм и Витторио привязались друг к другу. Они много разговаривали и, кажется, хорошо понимали друг друга. Эйнджел была рада видеть, что ее дедушка счастлив, но ей никак не удавалось побыть наедине с Витторио. Он либо развлекал Сэма, либо усердно работал в саду. Однажды она даже пожаловалась ему на это.
— Ты же сама хочешь собрать хороший урожай, — пожал плечами Витторио.
— А я думала, ты меня избегаешь…
Витторио поцеловал ее.
— Нет, я хочу быть с тобой, но не собираюсь пренебрегать своим долгом даже ради тебя.
— А как насчет твоего долга передо мной? — пошутила Эйнджел.
Мужчина ухмыльнулся.
— Я думал, что для тебя на первом месте Сэм.
— Да, но я очень по тебе соскучилась.
— Я тоже.
— Спасибо тебе за то, что ты так добр к Сэму. Мне нравится слышать, как он смеется.
— Его общество доставляет мне удовольствие. Он очень интересный человек и даже может обыграть меня в шахматы.
Это была правда. Как ни странно, мастерство не изменило ему со временем. Он постоянно обыгрывал Роя и Сэма, и ему стало неинтересно играть с ними. Узнав, что Витторио хороший шахматист, старик очень этому обрадовался. К тому же Сэм до сих пор помнил все анекдоты, которые когда-либо слышал, особенно неприличные.
— Наверное, ты ему поддаешься, — улыбнулась Эйнджел.
— Нисколько! — обиженно произнес Витторио. — Хватит смеяться.
— Я не могу удержаться. Я так рада видеть Сэма счастливым.
— Он единственный человек на свете, который тебе небезразличен, не правда ли?
Эйнджел нежно коснулась его лица.
— Тебе лучше знать.
Однажды вечером, когда все в ожидании ужина смеялись над анекдотами Сэма, в гостиную с обеспокоенным видом вошла Берта.
— Signora, к вам пришел какой-то мужчина. Я спросила, как его имя, но он просто сказал, что вы будете рады его видеть.
— Это ведь так, не правда ли, куколка? — послышался голос из-за двери. — Я не забыл тебя и знаю, что ты тоже меня не забыла.
Все повернулись к двери и увидели полного мужчину, который вошел в комнату с таким важным видом, словно ему принадлежал весь мир.
— Mio Dio! — сказал Витторио. — К нам пожаловал Ужасный Гэвин.
Сэм громко расхохотался, Рой и Фрэнк едва удерживались от смеха. Гэвин сделал вид, что не заметил этого. Эйнджел в изумлении рассматривала гостя.
Она думала, что отлично знает, как он выглядит, но фотографии в журналах только частично подготовили ее к встрече с ним. Гэвин располнел, его бледное, одутловатое лицо свидетельствовало о нездоровом образе жизни. В девятнадцать Эйнджел считала его просто неотразимым. Сейчас жалкие остатки его былой красоты вызывали у нее лишь грусть.
— Привет, Гэвин, — спокойно сказала она.
— Эйнджел! Мы не виделись целую вечность.
Он заключил ее в объятия, и она чуть не задохнулась от сильного запаха его дешевого одеколона.
— Сэм! — Гэвин хотел обнять старика, но тот увернулся.
— Не подходите ко мне! — воскликнул он. — Кто вы? Я вас не знаю.
— Разумеется, знаете. Когда-то мы были хорошими друзьями.
— Нет, не были. Мы не знакомы. Вы мне не нравитесь.
— Уверен, это не так.
— Мне лучше знать, кто мне нравится, а кто нет, молодой человек. Отойдите. От вас плохо пахнет.
Улыбка Гэвина заметно поблекла, и Эйнджел, решив, что сейчас самое время вспомнить о своих обязанностях хозяйки, представила ему Роя, Фрэнка и Витторио как друзей семьи.
— Я рада снова видеть тебя, Гэвин, — солгала она. — Но как ты оказался в этих краях?
— Я проезжал мимо и, зная, что здесь живет моя старая подруга Эйнджел, решил к ней заглянуть.
