Хозяин райского сада - [19]

— Все из-за того, что вы потеряли ребенка?

— Да, приступы начались именно тогда. Глубоко вздохнув, Витторио обнял молодую женщину и крепко прижал к себе.

— Продолжайте. Я хочу услышать остальное.

— Остальное?

— То, что вы не рассказали Маку.

— Джо надоело то, что я постоянно находилась в депрессии, — наконец сказала Эйнджел. — Он заявил, что ему стало со мной скучно.

Витторио мрачно выругался.

— Разве горюющая женщина может быть веселой?

— Мое горе было ему безразлично. Он не хотел ребенка и не мог понять, почему я страдаю. Развлекать его было моей работой. Ему нравилось наблюдать за тем, как я заигрываю с другими мужчинами. Я заводила их, но домой всегда возвращалась с ним. — Она невесело рассмеялась. — Это у меня довольно хорошо получалось.

— Да, я помню, — заметил Витторио.

— Мне очень жаль. Вы просто вывели меня из себя, и я подумала, что вы — один из них.

Он не стал спрашивать, что означало «один из них».

— В конце концов Джо это надоело, и он нашел себе другую. Это было неизбежно. Но мне все равно. Я была рада покончить с этим браком, даже если это означало, что при разводе я могла рассчитывать лишь на скромную долю.

— Можете не рассказывать мне, какой он скряга. Со мной он поступил так же.

— Я получила этот дом и приличную сумму денег, но понятия не имела, с какими расходами мне придется столкнуться. Нам необходимы деньги, чтобы продержаться до урожая, и я обратилась к Маку. Но взамен…

— Взамен вам пришлось обнажить перед ним свою душу, — мягко сказал Витторио. — А я еще осуждал вас… Простите меня.

— Все в порядке. В некотором роде я даже рада. Прежде я никому об этом не рассказывала… Потому что некому было.

— Жаль, что вы с самого начала не поделились со мной.

— Разве я могла открыться человеку, который винил меня во всех своих бедах? — горько усмехнувшись, произнесла Эйнджел.

— С тех пор прошло столько времени, что, кажется, этого не было вовсе.

— Может, и не было, — согласилась молодая женщина.

Внезапно ее охватило приятное чувство спокойствия и удовлетворенности. Возможно, все дело было в нежности, с которой он разговаривал с ней, касался ее. У нее возникло желание, чтобы это сладкое мгновение никогда не кончалось.

Словно прочитав ее мысли, Витторио сказал:

— Пообещайте мне кое-что…

— Что?

— Что вы больше не будете страдать в одиночестве, что придете ко мне и поделитесь со мной своими печалями.

— Обещаю. Если мне понадобится помощь, я обязательно приду к вам. Вы и так уже очень помогли мне. Что бы я делала, если бы вы не остались на вилле?

— Я бы все равно остался. Помните, как вы пытались от меня избавиться?

— Да. Тогда я не понимала, что вы неотделимы от этого места. Оно до сих пор больше принадлежит вам, чем мне.

— Не говорите так, — отрезал Витторио, поднимаясь.

— Почему? Ведь это чистая правда.

— Я сказал, прекратите! — крикнул мужчина. — Вы действительно настолько глупы, что…

Резко замолчав, он вышел, оставив Эйнджел проклинать саму себя.

Эйнджел уже успела заметить, что Витторио имеет привычку избегать ее после каждого их сближения. Поэтому она не удивилась, когда на следующее утро Берта сообщила ей, что Витторио уехал на несколько дней заниматься поисками новых рынков сбыта.

Он мог бы поговорить с ней лично, но предпочел передать сообщение через Берту. Витторио избегал ее, и, возможно, был прав. То, что происходило между ними, пугало Эйнджел. Хотя ни один из них не признался бы в этом, их влекло друг к другу, и внезапно вспыхивающая вражда только усиливала это влечение.

В жизни Эйнджел было слишком мало любви. Когда-то ей казалось, что она любила Гэвина, но, расставшись с ним, она недолго плакала. Джо ей нравился, пока не вызвал у нее отвращения своим поведением. Он был эгоистичным любовником и требовал от нее вознаграждения за каждую скупую ласку. В результате ее сердце и тело охладели к нему. Эйнджел забыла, когда в последний раз она испытывала желание, и думала, что больше никогда его не познает.

Но Витторио пробудил к жизни ее сердце и тело, как никто и никогда. Он постоянно занимал ее мысли, ее душа тянулась к нему, ей нравилось тайком наблюдать за ним.

Но к удовольствию примешивался страх. Почему из всех мужчин я выбрала именно его, думала Эйнджел. Он не был элегантным светским львом, готовым пасть к ее ногам, как многие другие. Так почему же она променяла их на этого нелюдимого брюзгу?

— Как я это допустила? Почему именно он? Обнаружив, что Берта тревожно смотрит на нее, Эйнджел поняла, что, должно быть, разговаривала сама с собой. К счастью, экономка плохо понимала по-английски.

В течение нескольких дней они с Бертой приводили в порядок комнаты на первом этаже. Сэм и его компаньоны должны были скоро приехать, и Эйнджел все объяснила Берте. Та отнеслась к этому с пониманием.

— Бедный старик, — сказала она. — Я стану готовить для него особые блюда.

В назначенный день Эйнджел собралась сама ехать в аэропорт, но у ее машины заглох двигатель, и она безуспешно пыталась его оживить. Берта насмешливо наблюдала за усилиями хозяйки, словно сомневаясь, что эта развалюха вообще может ездить. Но в следующее мгновение она улыбнулась и радостно воскликнула: