Хозяин Черного Замка и другие истории - [20]

Наконец заговорил Чарли, прервав затянувшееся молчание:

– Итак, вы рассказали нам, что плыли на борту судна, потерявшего управление в открытом море.

– О да, – откликнулся наш попутчик, – и мне довелось увидеть немало, доложу вам, престранных вещей. Я подвергался большим опасностям, но, как видите, уцелел. Однако все эти истории не для слуха юной дамы. Сегодня вечером она уже один раз была напугана.

– О, теперь вы можете не опасаться, что испугаете меня во второй раз, – заявила я, крепче сжав руку Чарли.

– По сути дела, мне мало что есть рассказать вам об этой грустной истории. Я со своим другом Карлом Осгудом из Упсалы отправился к берегам Мавритании, где мы решили заняться торговлей. Мало кто из белых людей бывал в краю чернокожих кочевников-мавров, населяющих мыс Кабо-Бланко. Мы с другом решились и, должен вам сказать, в течение нескольких месяцев совсем неплохо жили среди темнокожих, продавая им свой товар. За это время нам удалось накопить немалый запас слоновой кости и золота.

Надо заметить, что этот самый Кабо-Бланко не совсем обычное место. Там нет ни дерева, ни камня, и свои хижины местные жители сооружают из водорослей и морских растений.

В самом конце нашего пребывания, когда мы с другом решили, что накопили уже достаточно богатств, дабы спокойно отплыть домой, чернокожие кочевники решили убить нас и однажды ночью напали на нашу хижину. Мы вовремя заметили нападавших и сумели бегом добраться до берега, спустить на воду лодку и отплыть подальше, оставив на берегу всё нажитое за месяцы торговли. Мавританцы бросились было в погоню, но в ночной темноте потеряли нас из виду. Когда на следующее утро взошло солнце, земли нигде не было видно.

Поскольку самой близкой от нас обитаемой сушей, где мы могли найти съестное, были Канарские острова, то мы с другом и начали грести в этом направлении. Когда наша лодка наконец пристала к берегу, я был едва живой и лежал в ней весьма слабый телом и рассудком. Бедный же Карл умер накануне того дня, когда острова появились на горизонте. Я ведь его предупреждал. Мне не в чем упрекнуть себя во всей этой истории.

«Карл, – твердил я ему, – поймите же: если вы их съедите, то силы, которые приобретёте в результате, будут несоизмеримо меньше, чем те, которых лишитесь из-за потери крови».

В ответ он только смеялся. И вот как-то, улучив минуту, мой друг выхватил нож, который был у меня заткнут за пояс, отрезал их и съел.

– Вот вы говорите: он их съел. Что именно? – спросил Чарли.

– Свои уши, сэр.

На бледном лице незнакомца не было и тени улыбки, позволившей бы отнестись к сказанному как к шутке.

– У вас это, кажется, называется горячая голова, сумасброд, – продолжил наш попутчик. – Между тем Карл хорошо понимал, что не должен был так поступать. Ему следовало употребить всю свою волю. И он бы остался жить. Ведь я же выжил!

– И вы полагаете, что простым усилием воли человек способен предотвратить собственную смерть от голода? – спросил Чарли.

– Благодаря воле всё становится возможным, – ответил ему Октавиус Гастер.

И вновь наступило молчание, которое мы хранили весь остаток пути до дома.

Наше продолжительное отсутствие вызвало у домашних немалую тревогу. Джек Дейсби вместе с Тревором, другом Чарли, уже собирался выходить на поиски. Поэтому, когда мы появились на пороге, все очень обрадовались нашему благополучному возвращению, но, увидев нашего спутника, его мертвенно-бледное лицо, разинули рты от изумления.

– Где, чёрт возьми, вы подобрали этот бродячий труп? У него ведь лицо мертвеца! – стал выспрашивать у Чарли Джек, увлекая его за собой в курительную комнату.

– Ты не можешь говорить тише?! – недовольно отозвался Чарли. – Ведь он тут рядом и может нас услышать. Это доктор из Швеции. И вообще, я нахожу, что он славный парень: плыл один по морю на лодке – уж не помню откуда и куда – и остался цел и невредим. Знаешь, я предложил ему заночевать у нас.

– Послушай, Чарли, – негромко произнёс Джек, – одно могу сказать тебе наверняка: с таким лицом состояния не наживёшь.

– Ха-ха-ха! Хорошо сказано! Просто замечательно! – громко рассмеялся при входе в гостиную тот, о ком только что шептались двое друзей, чем вверг нашего мореплавателя в немалое смущение. – Да, друг мой, как вы только что совершенно справедливо изволили заметить, в этой стране мне богатств скопить не суждено.

При этом наш гость засмеялся, но из-за тонкого шрама, змейкой разрезавшего уголки губ, при взгляде на него казалось, что видишь перед собой не лицо, а как бы его отражение в треснувшем зеркале.

– Предлагаю вам, сударь, пройти наверх и привести себя в порядок с дороги. Могу, если пожелаете, предложить вам домашние тапочки. – Всё это Чарли говорил на ходу, подталкивая гостя к выходу из гостиной, чтобы как-то поскорее сгладить возникшую неловкость.

Полковник Пиллар был само гостеприимство. Он принял доктора Гастера так, как обычно принимают старого друга семьи, с тем же почтением и радушием.

– Располагайтесь, сударь, прошу вас, и чувствуйте себя как дома. И можете оставаться у нас столько, сколько сами пожелаете. Мы, знаете ли, живём здесь достаточно уединённо, в удалении от внешнего мира, поэтому гости для нас – всегда радостное событие.