Хождение в Москву - [23]

Думаю, эта инструкция дополняет проект башни инженера Никитина. Контролер имел дело с серо-стального цвета бетоном за два года до того, как его уложили в ствол. Серые кубы бетона я увидел в опустевшей лаборатории, где два года длилось испытание холодом и теплом. Бетон замораживали беспрерывно 500 раз, затем разогревали: крепость его только увеличивалась.

Первый куб бетона уложили в котлован, покрыв обнаженный пласт земли и брошенные по традиции на дно монеты. Их кидали все, начиная от землекопа, кончая начальником строительства, припасшим новенький металлический рубль. Бетон навсегда покрыл кружочки металла, тот бетон, что будет служить и тогда, когда исчезли из обращения монеты.

Ни одно сооружение мира из железобетона не подвергнется такому чудовищному воздействию ветра, мороза, солнца, как телебашня в Останкино.

– Башня будет вечной, – такие слова произнес генеральный контролер по бетону. Они сказаны с сознанием исполненного долга.

В железобетонный пьедестал телебашни уложены тысячи тонн цемента завода из Белоруссии, щебня с карьера Украины, песка из Подмосковья и 1500 тонн отличной воды московского водопровода.

Последние струи воды стекают с самого верха ствола – из-под шатра, парящего в поднебесье. Монтажники поливают водой свежий бетон. Следили за регулярностью водной процедуры лаборантки. Их восемь. Они измеряли температуру бетона, прощупывали ствол ультразвуком, брали тяжелые пробы бетона и спускались с ними на землю. Лифт работал не всегда – тогда шли по лестнице. И поднимались по ней на высоту 250 метров, то есть 80-этажного дома.

– Холодно было зимой?

– Когда поднимаешься, жарко…

Есть еще одна наружная лестница на башне, как на заводской трубе, сделанная на всякий пожарный случай. Пожарным не пришлось ею воспользоваться. По этой лестнице спускались монтажники, девушки-лаборантки. В теплой дощатой комнатке застаю трех из восьми – Соню, Альбину, Таню. Они успевали подниматься на башню, ходить в институт. Одна из них встретила на башне суженого. Он монтажник. То ли монтажник заприметил лаборантку, то ли она первая увидела его – башня сохранит эту тайну. Вместе с лаборанткой, которая идет за последней пробой бетона, подхожу к лифту, где стоит котел с супом, шницели, бидон с молоком и ящик с хлебом.

Наверху с нетерпением ждут обеда. Бригада уместилась за двумя столами. От пара из котлов и тарелок стало теплее под куполом шатра. Это последний обед бригады монтажников Алексея Никишина на высоте 385 метров. Будут на башне другие обеды – в высотном ресторане. Но я не променяю обед, приготовленный в рабочей столовой и поданный монтажникам, на обед в «Седьмом небе».

Играет ветер, в распахнутые двери брезентового шатра доносит шум города, стук колес по рельсам, звуки моторов. Вместо люстры нам светит скупое осеннее солнце. Не успеваю встать из-за стола, как бригада исчезает. За минуту все шестнадцать человек поднимаются по лестнице на самый верх, на крышу. Она оцинкована, окольцована оградой. За ней в синей дымке, в облаках, туго перепоясанная нитями железных и шоссейных дорог видна Москва. На этом фоне делают прощальный снимок монтажники. Летописец башни, раз в неделю снимающий для потомков ее рост, на этот раз фотографирует не арматуру, тросы и кладку бетона. Все на местах – кто стоит, кто сидит. Все в кадре. Готово.

– Вира! – командует какой-то весельчак, и бригада встает, чтобы уложить последний кубометр бетона в основание плиты – фундамента металлической антенны.

Бешено вращается анемометр, трепещет на ветру красный флажок. Его монтажники водрузили над кабиной крановщика – на самом высоком рабочем месте Москвы.

Башня больше не похожа на ракету: слишком тонкой стала вершина, окутываемая облаками. Не похожа телевышка и на заводскую трубу: снизу доверху ствол опоясали монтажные площадки. Башня выглядит красивой и стройной, почти как на конкурсном проекте, за который получена первая премия. На ее вершину смотришь, как на солнце в зените. В четвертый раз я стал свидетелем взятия высоты, обозначенной на чертежах отметкой 456,7. Это на 8,7 метра выше нью-йоркского небоскреба Эмпайр стейтс билдинг (448 метров).

У подножия бетонного колосса высятся серые изделия, похожие на корабельные трубы. Все вместе они составляют металлическую антенну высотой 148 метров, а каждое в отдельности – ее фрагмент, называемый монтажниками «царга». Вблизи это стакан из стального листа толщиной 30 миллиметров, внутри окрашенный суриком, как днище судна.

На земле царги напоминают корабль, над которым возвышается мачта высотой 385 метров. Верхушка антенны – тоже труба, но самая тонкая и с крышкой – лежит на земле. В нее можно забраться, правда, плечи при этом упрутся в округлые стенки. Тесно придется рабочим в этом гнезде на полукилометровой высоте. Над крышкой – острый стержень. Такой должна была быть по первоначальному проекту верхушка антенны. Но в последний момент решено верхнюю крышку срезать и на края опустить еще одну восьмиметровую конструкцию. Высота башни будет определяться не такой круглой цифрой, как прежде. На проектах заново обозначено: H – 533,45 м.