Хождение в Москву - [24]

К началу каждого подъема приезжают представители министерства, главка, треста, инспектор технического надзора, придирчиво исследующий подъемные механизмы. Но по радио слышны слова команды одного человека – руководителя подъема инженера Михаила Колесника. Он живет недалеко от стройки, в Останкино, и, выходя из дому, слышит по утрам, как гудит башня, струны которой перебирает ветер.

Струн 150, туго натянутых монтажниками – настройщиками внутри башни – от основания до конца бетонного ствола. Руками из этих струн не извлечешь звука. Тросы точно окаменели – с такой силой натянули их домкратами. Пространство вокруг башни оцеплено красными флажками, как на охоте. А сами «охотники» в пластмассовых касках, приготовив к подъему стальной стакан, разошлись по местам согласно первой заповеди монтажников: «Не стой под грузом!»

Первый блин вышел комом. Сжатая в лепешку махина лежит в стороне, напоминая о неудавшемся подъеме. Одна из деталей лебедки, имевшая, очевидно, скрытый дефект, рассыпалась в тот момент, когда первая царга поднялась на 120 метров.

– Чувствую, трос ослаб, – говорит мне очевидец-монтажник, – слова не успел сказать, а она уже внизу – сорвалась…

Падая, царга соскользнула вниз по конусу башни, оставив царапину на бетоне и зарубку в сердцах монтажников. Но башня не шелохнулась.

…Подъем начат. Стальной стакан медленно отрывается от земли. Операция длится три часа. Груз поднимают лебедкой, укрепленной на высоте 385 метров. Тросом другой лебедки – от Останкинского пруда оттягивают стакан, чтобы не зацепить им ствол. На отметке 385 метров происходит пересадка царги с крана на кран. Последние десятки метров она должна подниматься ползучим краном, установленным на самой вершине.

Пока монтажники меняют тросы, поднимаюсь на площадку крана и вижу царгу на высоте, вблизи. В центре ее выделяется нарисованный масляной краской геодезический красный знак. Пульт управления находится внизу, на площадке. Крановщик не видит, как стыкуются царги. С каждым подъемом груз все больше отдаляется от него. Но он блестяще выполняет команду: «Валя, дай вира на зубок!»

Здесь не говорят: «Вира помалу». А шеф-консультант Лев Николаевич Щипакин имеет привилегию давать распоряжение: «Вира на волосинку!»

В эту минуту на самом верху башни должен опуститься стальной стакан. Он зависает над головой. Какое-то мгновение, и монтажники оказываются под грузом. Стакан доворачивают руками и плавно опускают. Внутри ствола остается Колесник с микрофоном. Нас разделяет стена. Царга опущена. Монтажный ключ точно входит в паз. Пока на площадке трое монтажников и я, старающийся им не мешать. Монтажники без касок. Бесполезно их надевать. Ветер все равно сдует. Да можно обойтись и без них. Над головой одно небо.

…Вниз путь остается один – по наружной стене, вертикальной лестнице. Быстро спускаюсь на крановую площадку, где идет «пир горой». Повара подняли наверх обед, по кругу ходят кружки кофе с молоком. Я пришел на стройку в субботу. Но короткого дня не было. На стройке работа идет круглые сутки.

Сегодня конец подъема. Бетонный ствол башни скрывается в облаках. Лишь верхняя антенна не водружена. Рядом с циклопическим основанием антенна кажется не больше телеграфного столба. Все, кто с утра пораньше приехал на строительную площадку, чтобы стать свидетелем последнего подъема, знают: высота антенны – 30 метров и весит она 15 тонн. А также и то, что никто не поднимал ввысь на полкилометра ничего подобного.

Стоя у подножия башни, рядом с дощатой будкой, служащей пультом управления, где отдает команды, сдабривая их шутками, механик, можно подумать: сейчас произойдет интересное представление, нечто вроде трюка на высоте. И для этого собрались кинооператоры и журналисты. За одного из них можно принять подвижного человека с фотоаппаратом, расхаживающего по площадке в поисках лучшей точки для съемки. Другой, пожилой мужчина с обветренным лицом, в высоких сапогах и монтажной фуфайке, походит на охотника, который по дороге из лесу случайно завернул на стройплощадку.

Но те, кто заканчивает последние приготовления, хлопоча у гигантского ствола, знают, что перед ними не охотник, а корифей в области конструирования подъемных механизмов, чья работа должна сейчас пройти последние испытания, – Лев Николаевич Щипакин. А «фотолюбитель» – главный инженер башни Борис Алексеевич Злобин. Его студенческий проект, защищенный тридцать с лишним лет назад в Московском строительном институте, был посвящен железобетонным конструкциям ветровой электростанции на вершине горы Ай-Петри, которые спроектировал пионер космонавтики Юрий Кондратюк, мечтавший о покорении неисчерпаемых запасов ветровой энергии. Высокую электростанцию Кондратюка не достроили, помешала война. Но его ученик Борис Злобин стал главным инженером высочайшей вершины, воздвигнутой на земле человеком.

Чтобы стать свидетелем еще одного действа в Останкино, пришлось поработать руками и ногами. Что такое страшная высота, я ощутил не на полукилометровой высоте, а когда очутился в замкнутом пространстве перед прутьями вертикальной лестницы, не имевшей, казалось, конца.