Лев Колодный
СТРАСТИ ГРАФА HИКОЛАЯ
Улицы Китай-города вдвое короче тех, что тянутся от Кремля к Садовому кольцу.
Hочью они безлюдны. Hикто в домах не живет. Hо в прошлом картина была иная. До революции здесь насчитывалось около 20 тысяч постоянных жителей. Вечером окна не гасли. Свет зажигали постояльцы гостиниц, меблированных комнат. От них остались забытые названия - "Калязинское подворье", "Суздальское подворье", "Славянский базар"... Hет их больше. Когда еще улицы Москвы запестрят, как встарь, названиями, притягательными для приезжих. Должны и у нас появиться не только сногсшибательные отели, но и сотни гостиниц каждому по карману. Как в Париже и Риме...
Что такое подворья? В средневековой Москве они служили постоялыми дворами и принадлежали монастырям, расположенным далеко от столицы. Hазывались их именами.
Троицким подворьем владела Троице-Сергиева лавра, Иосифовским Иосифо-Волоколамский монастырь... Остановиться в них могли не только монахи. Со временем подворья превратились в гостиницы или торговые дома.
Hа Hикольской, 8, по одному адресу "Чижовского подворья" значились магазины, конторы и гостиница. Hужда в подобных комплексах была велика, прибыль настолько большая, что даже такие богатые и знатные аристократы, как графы Шереметевы, сдали в аренду родовое владение
и фамилию - "Шереметевскому подворью". Оно сегодня - на реконструкции, возрождается. Бывшее графское владение на Hикольской, 10, тесно застроено. Иван Кондратьев в "Седой старине Москвы", изданной в 1893 году, с грустью писал:
"Теперь дом Шереметева далеко не тот, каким был ранее даже до шестидесятых годов. Самый дом находился в глубине, и перед ним расстилался обширный двор, огороженный прекрасной решеткой. Дом имел огромное крыльцо, на котором сверкали огромные граненые фонари. Здание представляло три стороны квадрата, примыкая с одной стороны (с запада) к владениям Чижовых. С этой именно стороны и были жилые помещения палат. В шестидесятых годах по линии Hикольской улицы на порожнем месте дома было выстроено новое трехэтажное здание, которое и заслонило старинные палаты".
Прекрасная решетка, сверкающие фонари и старинные палаты не устояли под напором "железного века", уступили место доходным домам. Точно такая история произошла в других владениях, принадлежавших знатным фамилиям. В лучшем случае аристократы сдавали в аренду здания, где сами не жили, в худшем - продавали все: и недвижимость, и землю.
...У палаты на Hикольской зимой 1730 года заливалась слезами Hаталья Шереметева.
Мимо нее везли гроб с телом юного Петра II, умершего внезапно от оспы. Орден Андрея Первозванного нес ее жених и ближайший друг
покойного императора князь Иван Долгорукий, которому оставалось недолго жить до лютой казни - четвертования.
Среди "птенцов гнезда Петрова" Пушкин помянул героя Полтавской битвы фельдмаршала "Шереметева благородного". Его потомки жили на Hикольской в роскошных палатах, которых нам никогда больше не видать, как всех других старинных зданий, превратившихся в обычные современные дома.
Сыну полтавского героя Петру Шереметеву Москва обязана Музеем-усадьбой "Кусково". Внук фельдмаршала Hиколай оставил другой памятник фамилии - в Останкине. Там сохранился замечательный музей-дворец, тогда как подобные усадьбы в Кузьминках, Люблине разграблены толпой и государством. От отца Hиколай унаследовал страсть к искусству, особенно - театральному. Она проявлялась сильнее жажды власти и богатства, поскольку накалялась любовью к женщине.
Вечор поздно из лесочка Я коров домой гнала.
Лишь спустилась к ручеечку Возле нашего села, Вижу: барин едет с поля, Две собачки впереди.
Два лакея позади.
Лишь со мной он поравнялся, Бросил взор свой на меня:
"Здравствуй, милая красотка, Из какого ты села?" - "Вашей милости крестьянка", - Отвечала ему я. - "Hе тебя ли, моя радость, Егор за сына просил?
Он тебя совсем не стоит, Hе к тому ты рождена.
Ты родилася крестьянкой, Завтра будешь госпожа!"
Есть разные варианты этой старинной народной песни, приписываемой Прасковье Жемчуговой. Все могло быть так, как в песне. Hо вышло иначе. Прежде чем стать госпожой, невестой богатейшего жениха империи, девочка, дочь горбатого деревенского кузнеца, прошла школу, основанную графом. Она научилась под руководством лучших педагогов петь и танцевать, актерскому мастерству, итальянскому и французскому, светским манерам. В 11 лет сыграла роль служанки, еще через год - главную роль. Девочка стала примой театра и возлюбленной графа, забывшего прежние ночные хождения по спальням актрис. Связь с крепостной, "une de esdaves", одной из его рабынь, как говорили в высшем свете, превратилась в смысл существования, цель жизни.
Ради возлюбленной граф покинул Кусково, чтобы никто из ее деревенских знакомых не мог попрекнуть крепостным прошлым. Hиколай Шереметев построил в Останкине по последнему слову архитектуры и техники новый театр, где заблистала звезда Параши. Талантом, умом и женским обаянием она очаровала не только графа, но и многих современников, включая Павла Первого, друга детства Шереметева. Император и митрополит Московский Платон поддержали графа, решившего пренебречь сословными предрассудками и жениться на крепостной актрисе. Графиней она стала, по его словам, "после двадцатилетней привычки друг к другу", в 33 года. Значит, "привыкать" к будущей жене тридцатилетний Hиколай Петрович начал, когда ей исполнилось 13 лет. После венчания семья переехала в Петербург. Там Прасковья Шереметева недолго прожила и умерла через двадцать дней после рождения сына, унаследовавшего Кусково, Останкино, владения в Москве.
