Хорошо в деревне летом - [16]

Иван Ильич хмыкнул: снова его мысли совпадали с мурашовскими. К добру ли?

Они приблизились к базе. Забор из рабицы ничего не закрывал от любопытных взоров, и глазам Ивана Ильича во всей красе открылась картина, выбившая из колеи его провожатого. Было чему удивляться: по дорожкам между домиков разгуливал некто (или нечто) в полушубке Василия.

Перетрухнувший Мураш застыл на месте, мелко крестясь, а Иван Ильич продолжал идти вперед. С каждым шагом он убеждался, что полушубок – тот самый. «Призрак» пока не заметил зевак и продолжал патрулировать территорию: заглядывал в окошки домиков, дергал ручки дверей – словом, вел себя как типичный и вполне живой сторож турбазы. Кем он и был. Тот из двух, которого в деревне прозвали Лысым – Толстого и последний алкаш бы издалека опознал, несмотря на маскировку.

Лысый бандит ходил по турбазе в полушубке самым непонятным образом погибшего Василия.

– Слышь, ты? – крикнул Иван Ильич прежде, чем успел придумать более удачную завязку для разговора.

Охранник застыл на месте. Километров на сто кругом не было никого, способного безнаказанно обращаться к нему таким тоном. Увидев за забором всего лишь парочку местных, он издал звук, похожий на львиную отрыжку. Мураш ойкнул и повернул назад к деревне; Иван Ильич даже не обернулся на удаляющийся скрип снега под его сапогами. До того ли? Тут надо вытащить информацию из субъекта, который сам что хочешь из кого хочешь вытащит. А отступать некуда.

– Откуда полушубок взял? – прямо спросил он.

– Чего?

Лысый подошел ближе. Их разделяла только тонкая сетка, едва ли способная удержать доброго пса – чего уж говорить о злом бугае…

– Откуда полушубок взял, говорю?

Иван Ильич мысленно прикинул, что до ворот отсюда метров двадцать. Лезть через забор или ломать его Лысый не станет, так что фора в полминуты будет. До дома все одно не успеть, а у соперника ноги молодые… С другой стороны, убивать его никто не собирается, калечить тоже побоятся. Максимум нос расквасят. Пожертвовать физиономией в целях расследования – не страшно.

– Ты кто такой? – изумленно спросил Лысый.

Искатель приключений? Местный идиот? Любой ответ будет к месту, но едва ли устроит вопрошающего: слишком уж верзила напрягся. Смотрит сквозь сетку, едва ли ее вообще замечая. Он подошел к забору вплотную, почти вжался носом в одну из ячеек. Иван Ильич перед ним чувствовал себя как кот, которому вздумалось подразнить цепного пса. Жутко, но азарт невероятный.

Поэтому он тоже сделал шаг вперед, приблизившись к оппоненту на минимально допустимое расстояние, и спокойно сказал:

– Это ты кто такой? Нормальные пацаны так не поступают.

У Лысого аж челюсть отвисла.

– Где мародерствовать научился?

– Маро… чё?

В голосе охранника зазвучала растерянность. Он попросту не понял последнего вопроса, и Иван Ильич мысленно ругнул себя. Это все теткина кровь, учительская. Водился за ним такой грешок: злоупотреблять умными словами. Для поддержания статуса интеллигента полезно, для взаимопонимания с населением – наоборот.

– На одежку с мертвого ты позарился, говорю. А на себя ее зачем напялил?

Это Лысый понял. И рванул вперед с занесенным кулаком. «Цепь» выдержала. Зазвенела сетка, простонали что-то вмерзшие в землю столбики, но забор уцелел, а охранник заплясал на месте, потрясая рассеченной о сетку рукой. Иван Ильич едва заметно отступил назад. Несмотря на пережитый стресс, этой сценой он остался очень доволен.

– И не круши имущество хозяйское, не для того тебя тут поставили.

– Дед, я ж тебя на запчасти растащу, – сквозь зубы просвистел Лысый, держа разбитую руку на отлет.

– В автомастерской начинал? – невозмутимо поинтересовался Иван Ильич. – С людьми-то поаккуратнее надо. Поговорить для начала, например.

Из домика с надписью «Администрация», стоящего особо от остальных, вышел второй охранник и крикнул:

– Что за фигня у вас там?

– Тут какой-то герой народный базар не фильтрует, – отозвался Лысый, свирепо сверля глазами сетку.

Толстый подошел к воротам, окинул взглядом напарника и повернулся к нарушителю спокойствия.

– Шел бы ты отсюда, дед, пока не схлопотал.

Это была отличная возможность бескровной капитуляции, но Иван Ильич не мог себе позволить отступления. В конце концов, он ясно озвучил претензии и был вправе ожидать ответа. Какого хрена, собственно, носить одежду с покойника? Убийцам-то такое наверняка ни к чему – и тот факт, что охранник напялил чужое, говорил скорее о том, что он не в курсе событий.

– Никуда я не пойду, пока он, – Иван Ильич указал на Лысого, – не ответит, где полушубок взял. Вещь эта – с жертвы убийства, следствие по делу идет полным ходом.

Вот так смерть Василия стала криминальным событием. Неофициально. Пока. Впрочем, бандиты и того не знали, поэтому заметно стушевались. Толстый быстро подошел к напарнику и что-то прошептал в покрасневшее на морозе ухо. После этого оба удалились в сторону администрации, не обращая более внимания на дерзкого посетителя.

– Вот так поговорили, – пробормотал Иван Ильич и несолоно хлебавши отправился домой.

По пути он заглянул на хутор, чтобы пожурить Мураша за неспортивное поведение, однако там никого не оказалось. На подходе к дому стало известно, куда девался Иннокентий: он суетился на крыльце, оглядывая окрестности, и скрылся внутри, едва завидев Ивана Ильича. Тот с недоумением тоже проследовал внутрь. В полутемной прихожей его встретили странноватый гость и тетка. Зоя Ивановна разволновалась не на шутку.