Хороший ученик - [83]

Риддл не спал, ожидая, пока я выйду из комнаты.

— Я хочу тебе кое‑что сказать, — произнес он, когда я включил свет и занялся обдумыванием своего раннего завтрака.

— Лучше не надо, а то я опять как‑нибудь не так отвечу, ты начнешь обижаться…

— Не начну, — миролюбиво ответил портрет. — Просто выскажу тебе два соображения, а подтвердишь ты их или нет — твое личное дело. Итак, Линг, ты служишь в Зеленом Легионе. Это верно?

— Верно, — согласился я. — Ты видел меня в форме, так что догадаться нетрудно.

— Я не знал, как она выглядит, — Риддл слегка улыбнулся. — Просто ты говорил, что не работаешь под началом Бруствера, а Легион для тебя самое правильное место, достойное продолжение семейной традиции. Когда твой отец жил в Аргентине, у него были с ним какие‑то дела.

У меня отвисла челюсть. Портрет казался очень доволен произведенным эффектом.

— Ты не знал? — Он сделал вид, что удивлен моим неведением. — Тогда откуда тебе известно, что Конрад — твой отец?

— Он сам мне рассказал. После битвы мы попали в Азкабан, и у нас было немного времени, чтобы поговорить.

— Ты был в Азкабане? — Теперь Риддл удивлялся искренне.

— Целый месяц просидел.

Портрет помолчал.

— Что ж, ты играл в рискованную игру, мальчик, — задумчиво сказал он. — Как все‑таки жаль, что Северус был не со мной. Тогда бы я заполучил и тебя.

Эту мысль я предпочел не комментировать.

— Так вот, Линг, — продолжил портрет. — Когда твой отец бежал из страны, он отправился в Аргентину и прожил там до тех пор, пока я не вернулся и не призвал его обратно. Даже не имея специального образования, он был талантливым военным, а общение с Легионом пошло ему только на пользу…

— Это вряд ли, — ответил я. — Если бы оно пошло ему на пользу, он бы не вернулся.

— Тебе не понять, — Риддл покачал головой. — У тебя нет идеи, за которую ты готов сражаться. Ты воюешь просто потому, что тебе это нравится и за это платят. Не обижайся, но ты обычный наемник. Легион — интернациональная организация, у нее размытые принципы, и ты, рискуя своей жизнью, даже не знаешь, чьи интересы отстаиваешь. А Конрад любил родину и хотел, чтобы колдуны не были унижены, постоянно обслуживая магглов и тратя на это львиную долю своих сил и средств.

Это была такая тема, обсуждать которую с Риддлом я не мог, не рискуя затянуть разговор до вечера.

— Но это еще не все, — продолжил портрет, не дождавшись ответа. — Я размышлял над тем, что могло свести вместе тебя и Поттера, Легион и аврорат. Конечно, это могло быть что угодно, и твой интерес к поискам души мне пока не совсем ясен, однако Поттер не стал бы помогать тебе в этом деле, не будь у вас общего врага. И этот враг достаточно серьезен, если Легион сотрудничает с Министерством, а Министерство позволяет ему это делать. — Риддл внимательно следил за моей реакцией. — Угроза, скорее всего, военно–политическая… Кто‑то хочет сместить Бруствера?

— Не надейся, что я буду это обсуждать, — ответил я. — Ты и так слишком много знаешь, а Легион не любит, когда его игры раскрывают гражданские.

Портрет смотрел на меня с недоверием, потом произнес:

— Ты так шутишь. Понятно. Что ж, тогда изволь, последний вопрос. Поттер пользуется своей палочкой? Палочка Смерти у него?

— И эту тему я тоже не собираюсь обсуждать.

Риддл улыбнулся:

— Для начала, мне вполне достаточно. Буду думать дальше, пока ты где‑то там занимаешься чем‑то важным.

— Зачем тебе это? — спросил я, решив, что надо, пожалуй, завтракать и отчаливать в Министерство, пока портрет не развернул свою логическую цепочку до конца.

— Я просто тренируюсь, — ответил он. — Надо поддерживать себя в форме, и кто знает, вдруг я смогу тебе помочь? В любом случае, я уже твой должник…

— Помогая мне, ты помогаешь и Гарри, — напомнил я.

— Ничего, — Риддл покачал головой. — В нем много лет обитала часть моей души, и знай я это, все было бы иначе. Все было бы по–другому, Линг.

В семь утра в Министерстве были только уборщики и охранники. По пустым коридорам разносился звук моих шагов, и я решил, что такое Министерство мне нравится больше. Пройдя атриум со скульптурой в виде кристаллической решетки, я поздоровался с охранниками, чьи лица, как всегда, были закрыты Темными Очками, и сел в лифт.

Несмотря на ранний час, мой помощник оказался на рабочем месте. Словно сумасшедший профессор из старой комедии, он сидел за столом, вооружившись ноутбуком, соединенным с громко строчащим принтером, и планшетом, над которым висела бумага с покрывавшим ее письменами волшебным пером.

— Это все для вас, — он обвел рукой свое царство фиксирования информации. — Я не знал, что вы так рано придете, и еще не успел начать анализ. Тут только сырой материал.

— Дахур что‑нибудь пишет? — спросил я, забирая со стола уже готовые страницы.

— Нет, сэр, ничего, — Ларс отрицательно покачал головой. — Ваши вчерашние запросы тоже пока без ответа.

— Само собой.

В кабинете я погрузился в чтение, время от времени прерываясь, когда Ларс приносил мне новые материалы, а потом и свой анализ. Анализировал он хорошо, учитывая такие факторы, как настроение в обществе и слухи, не доходившие до меня в силу отсутствия регулярного общения с большим количеством людей. У Ларса же были друзья из разных культур и социальных слоев, поэтому к полудню я имел более–менее четкую картину дня и был готов идти на приступ Азкабана.