— Пап, а это правда был боггарт?
— Правда. Я же тебе объяснял.
— А откуда он знал, кем стать?
— На то он и боггарт. Почувствовал, чего ты боишься, и превратился.
— А как он выглядит, когда на него никто не смотрит?
— Хм… ну и вопрос. Откуда же нам знать?
Двое – мужчина и его маленький сын, — сидели неподалеку, тоже кого‑то ожидая. Рейсы прибывали через каждые пять минут, и каждые пять минут кто‑то покидал Лондон. На черном табло, занимавшем треть противоположной стены, то и дело появлялись новые данные. Приятный женский голос повторял информацию вслух. Я пришел на вокзал за десять минут до нужного рейса, но прошло уже двадцать, а порта из Каира все не было.
Объявили порт из Амстердама, и мужчина с мальчиком встали, радостно приветствуя ярко одетую улыбающуюся женщину. Следуя распространенным транспортным суевериям, я подумал, что теперь и мне осталось недолго, но прошло почти полчаса, прежде чем голос сообщил о каирском рейсе.
Из Египта прибыло всего пять человек. Сперва круглую портальную покинули четверо пожилых арабов, а следом за ними вышла Тао с рюкзаком за спиной, в солнечных очках даже здесь, в дождливой зимней Британии, и с волосами, торчащими во все стороны, словно иглы у разозленного дикобраза.
Между выходом из портальной и турникетами, ведущими в зал ожидания, бродили несколько анимагов в своих животных обличьях – служащие вокзала, специалисты по наркотическим и иным запрещенным к ввозу веществам. Перед встречей я на всякий случай отправил Тао их список, но она прислала мне краткий ответ: " >8(", и больше я ни о чем ей не напоминал.
Пятеро прибывших миновали турникеты. Над первыми тремя загорелись зеленые огоньки – значит, они распознаны системой и здесь уже не в первый раз, — а над четвертым, высоким бородатым мужчиной, и Тао вспыхнули оранжевые – они были в Британии впервые, и теперь их биометрические данные занесли в реестр.
Я встал и направился к ней, глядя в лицо и пытаясь поймать ее взгляд – она, наконец, сняла очки, — однако Тао недоуменно озиралась, не замечая меня в упор, и только когда я ее окликнул, удивленно подняла на меня глаза.
— Ого! — через секунду улыбнулась Тао. — Я тебя не узнала!
Она подергала меня за пальто. Действительно, я был в штатском, не желая мозолить глаза своей формой. Тао все улыбалась, держа меня за рукав, а потом воскликнула:
— Ты стал таким чопорным – прямо натуральный англичанин!
Я рассмеялся, и мы, наконец, обнялись. Случайно задев ее рюкзак, я в изумлении спросил:
— У тебя там что, камни?
— Почти, — кивнула Тао, беря меня под руку и ведя в зал аппарации. — Потом покажу. Мы сейчас куда? В Лондон? На базу?
— Увидишь. Это сюрприз.
— Я твоих сюрпризов побаиваюсь, — ответила Тао, — но все равно люблю. Расскажи.
— Нет. Сейчас сама все увидишь.
Мы вышли в зал аппарации и направились по дорожке мимо красных кругов на полу, где то и дело появлялись люди, к зоне отбытия, круги которой светились зеленым.
— Держись крепче, — предупредил я, и Тао, вняв предостережению, вцепилась в мой локоть. Окружавшая нас вокзальная суета исчезла. В следующую секунду мне в лицо с такой силой ударил влажный, холодный ветер, что я шагнул назад, едва устояв на ногах. Почувствовав, как то же сделала Тао, я открыл глаза.
За последний год я изучил здешний пейзаж до мелочей. Серое беспокойное море, чья даль растворялась в такой же серой дымке тумана или мелкого дождя. Пустынный берег, с обеих сторон заканчивающийся невысокими обрывами пологих холмов. Верхушка маяка на утесе рядом с соседней деревней. Здесь никогда ничего не происходило. Именно однообразие и предсказуемость природных процессов остановили мой выбор на этом месте.
Я взглянул на Тао. Улыбаясь, она в восторге смотрела на море, не делая попыток загородиться от ветра, а потом воскликнула:
— С ума сойти! Это и есть твой сюрприз?
— Да.
— Ты, наверное, думал, что после песка и пустыни мне обязательно нужно что‑нибудь холодное и мокрое.
— Об этом я думал во вторую очередь, — признался я. — А в первую – о том, что здесь мы можем спокойно поговорить.
Тао обернулась. На вершине поднимающегося от моря холма стоял небольшой одноэтажный белый дом.
— Ты тут живешь? — с непонятной интонацией спросила Тао.
— Я тут бываю, — уточнил я. — Иногда.
Тао ничего не ответила. Мы молча поднялись по склону, и Тао толкнула дверь.
— Не запираешь? — скептически поинтересовалась она.
— Пара заклятий от людей, на всякий случай. По ту сторону холмов есть деревня, но местные сюда не ходят.
Тао аккуратно положила рюкзак на стол у окна и неторопливо обошла скромный дом. Пряча улыбку, я наблюдал, как она заглядывает в кухонные шкафы, разочарованно смотрит в почти пустой холодильник и с откровенным недоумением осматривает единственную комнату.
— А что ты тут делаешь, когда бываешь? — спросила она, окончив инспекцию.
— В основном ничего. — Я снял пальто. — Отдыхаю, гуляю…
— Ну да, — не поверила Тао. Подойдя к рюкзаку, она вытащила оттуда большую скульптуру песчаного цвета.
— Это тебе, — с гордостью произнесла она. — Подарок из Африки.
— Сфинкс, — сказал я.
— Подлинный сфинкс, — кивнула Тао. — Не тот, с отбитым носом, что радует туристов, а настоящий. То есть копия, конечно… ну ты понял.
