Хороший год - [62]
"Поговорить с Натали", — записал в своем ежедневнике Фицджеральд. Ему ли не знать, каким даром убеждения она владеет.
Приехав в деревню, Кристи, Чарли и Макс не увидели и следа вчерашнего праздника. Правда, в ветвях платанов по-прежнему висели, наподобие ярких тропических фруктов, гирлянды разноцветных лампочек, но длинные столы, лавки и сцена исчезли: за одну ночь их разобрали и сложили в кузов грузовика, который повезет их куда-то еще на другой fête. Несколько туристов праздно сидели на террасе, а из глубины кафе долетали звонкие шлепки карт по столу: там вели нескончаемую игру четверо древних старцев. По опустевшей площади торопливо шагали опаздывающие к обеду редкие прохожие с батонами в руках. Жизнь в Сен-Поне вернулась в свою колею.
Мало кто заметил бы, что Фанни обходится с Максом чуточку иначе, чем с другими любимыми посетителями. Человек наблюдательный, однако, обратил бы внимание, что, целуясь с Максом, она на секунду-другую дольше приникала к его щеке, а принимая заказ, касалась бедром его плеча. Тот же наблюдатель, пожалуй, подметил бы, что от его столика она уходит более упругой походкой. Но в целом, как выразился Чарли, Фанни просто образец благовоспитанности; нет сомнений, что такую девушку вполне можно привести домой и познакомить с мамой.
— Ну а теперь, — Чарли вытащил из кармана помятый конверт и разгладил его на столе, — о том загадочном вине. — И не отрываясь от своих записей, протянул Максу пустой бокал, чтобы тот его наполнил. — Билли положил немало сил, вникая во все хитросплетения, но он дело знает. За точность фактов ручаюсь, хотя поверить в них трудно. Во-первых, вино это нам не по зубам. Оно мало кому известно, кроме отдельных знатоков с неограниченными, по любимому присловью Билли, ресурсами. Малотиражные вина — явление-то сравнительно недавнее. Помнишь, Макс, я тебе объяснял: крошечные виноградники, вино производится в очень скромном количестве. Но в последние годы эти вина вдруг стали пользоваться бешеным спросом, а цены за них ломят такие, что у вас глаза на лоб полезут. Зато для безмозглых снобов с тугой мошной — предел мечтаний. — Он отхлебнул вина и глянул на Макса: — Собственно, об этом я еще в Лондоне толковал. Жаль, что дядя Генри не оставил тебе клочка земли близ Бордо. Короче, вино с такого виноградника уходит за очень большие деньги: по тридцать-сорок тысяч долларов за ящик — если, конечно, вам повезет купить его оптом. Везенье будет редкое, потому что в год производится несколько сотен ящиков, не больше. Почти все уходит в Азию, тоненький ручеек утекает в Штаты, еще один — в Германию, во Франции не остается ни капли. Почему — вопрос не ко мне. Карт никто не раскрывает. Дегустация проводится строго по приглашениям, причем в присутствии одного-единственного представителя фирмы. Так, сейчас посмотрим... — Чарли перевернул конверт и, прищурясь, вгляделся в неразборчивые каракули на обратной стороне. — Ага, вот оно. С французскими именами сам черт не разберет, но, по-моему, это не баба, а там кто его знает. Жан-Мари Фицджеральд.
Макс чуть не подавился:
— Как-как?
— Так мы же с ним знакомы! — Кристи склонилась к конверту. — Сколько Жанов-Мари Фицджеральдов наберется в Бордо?
Чарли переводил глаза с одной озадаченной физиономии на другую. Макс рассказал о визите Фицджеральда на виноградник, и озадаченных физиономий стало уже три.
— Если это и впрямь он, то чего ради он здесь изображал из себя...
—... энолога, которого порекомендовала Натали Озе, — закончил фразу Макс. — Она определенно что-то замышляет.
Вспомнив про забытую было jambon cru[180], друзья в задумчивом молчании прикончили и ее, и поданную к ней сладкую дыню кавайон.
— Если не возражаете, попробую порассуждать вслух, — начал Макс. — Что, если сделанное Русселем — то есть наше — вино, которое Натали Озе ежегодно оплачивает наличными и организует его вывоз... Что, если оно уходит Фицджеральду? — Тут подошла Фанни и, нагнувшись, чтобы убрать со стола тарелки, грудью коснулась его уха; Макс разом позабыл обо всем. Усилием воли вернувшись к прозе жизни, он продолжил: — Что, если он сам разливает вино по бутылкам, сам наклеивает затейливую этикетку и взвинчивает цену?
— Я правильно прочел? — Чарли сверился с написанным на конверте. — "Край земли". Ты это название видел на этикетке?
Макс кивнул и откинулся на спинку стула.
— Задумано хитро. Если это дельце провернуть, можно огрести целое состояние. Лучшие вина Люберона продаются по двадцать-двадцать пять долларов за бутылку. А шлепните на нее этикетку со словом "Бордо", объявите вино престижным и эксклюзивным, сочините ему целую историю — и цены станут заоблачными.
