Хорошие люди - [20]

В вагоне справа от Станислава ехали полная седая женщина и мальчик лет десяти, с любопытством поглядывающий на Станислава. Женщина тоже несколько раз встретилась с ним глазами, потом приветливо спросила:

— Мальчик, ты едешь один?

— Один.

— Далеко?

— В Тамбов.

— Небось, к родственникам каким?

— К ним.

— Мы тоже едем в Тамбов, — похвалился мальчик, все так же исподлобья глядя на Станислава. — У нас папа там…

Женщина, словно извиняясь, с печальной улыбкой сказала:

— Да, у Олежки в Тамбове папа.

— Папа обещал купить мне велосипед, если я приеду к нему, — пояснил Олежка и чуть заметно повеселел.

— Обязательно, сыночек. Теперь твой папа может купить тебе много велосипедов.

Подумав, мальчик сказал:

— Мне много не надо. Мне один, чтобы только с моторчиком.

— И с моторчиком будет.

— А у тебя есть велосипед? — поинтересовался Олежка у Станислава.

— Нету. — Станиславу стало даже немного жалко себя — у него никогда не было велосипеда.

Мальчик, сдвинув широкие брови, задумался над чем-то, а потом произнес:

— Вот, а у меня будет. Правда, мама?

— Правда, сыночек. — Женщина спросила у Станислава: — И как же тебя звать?

Он ответил.

— Стасик, значит. Стасенька, ты рубашку испачкал, у тебя черное пятно на рукаве.

Станислав поднял руку и скосил глаза. Ну, конечно, Юрка постарался — слишком бурно прощался с ним!

— Но это не страшно, — продолжала женщина. — Засучи рукава — и не будет заметно.

— Нет, лучше сменить.

Станислав достал из чемоданчика рубашку — свою любимую, темно-красную — и переоделся.

— И кто же, Стасенька, у тебя в Тамбове, если не секрет?

— Тетка, — соврал Станислав.

— У меня в Тамбове тоже есть тетя, — сказал Олежка.

Поезд набрал полную скорость, вагон сильно раскачивался, и чем дальше удалялся Станислав от родного дома, тем сильнее и болезненнее давала знать о себе тоска. Станислав разговаривал с попутчиками, отвечал на вопросы, но был далек и от женщины с седыми волосами, и от ее сына, и от этого вагона. Наконец, попутчица переключила свое внимание на другое, завела разговор с сыном о чем-то родном, семейном. («Почему ты ее не взял? Я ж тебе специально приготовила, лежала на стуле»), и Станислав начал вновь смотреть в черное окно. В стекле он увидел свое отражение, но вслед за этим обнаружил за окном уносящиеся назад телеграфные столбы и менее стремительную стену леса. Станислав увидел неподвижные звезды; если долго смотреть на них и если не мешают мелькающие столбы, можно испытать новое ощущение: будто поезд стоит на месте и сильно раскачивается, а зачем раскачивается, неизвестно. Такое же звездное небо сейчас и над деревней Вахтомино, и над вахтоминским домом. Только там никому нет до звезд никакого дела. Юрку, видимо, уже давно допросили. Правда, Станислав посоветовал ему идти не в Вахтомино, а к Тамаре Акимовне; но Станислав был уверен в том, что отец сразу же прибежит в село, как только обнаружит, что детей нет, и как только бабушка Варвара ему все расскажет. Отец, разумеется, бросится первым делом к Тамаре Акимовне. Или сначала направит свои стопы в милицию, а потом уж зайдет к Тамаре Акимовне… Интересно, сумеет ли Юрка сдержать свое слово?

Чем дальше уходил поезд от родной станции, тем сильнее росло у Станислава сомнение в том, правильно ли он поступил, сбежав из дома? Конфликт с отцом был пустяшным происшествием. Станислав потрогал губу — она отозвалась болью; подумал, что, наверно, он сам виновен. В конце концов, разве можно называть родного отца негодяем?

— Стасик, поужинай с нами!

Поезд шел сквозь ночь. Пассажиры, которым предстояло ехать дальше Тамбова, готовились ко сну; те же, кому предстояло сойти в этом городе, укладывали вещи, упаковывали чемоданы, одевали детей. Перекусив, попутчица и ее сын тоже начали собирать вещи. Но прошло еще не менее получаса, прежде чем поезд начал тормозить.

— Вот и приехали, — сказала женщина безрадостным голосом.

— Папа нас встретит? — спросил Олежка.

— Нет, сыночек. Папа занят…

Услышав это, Станислав наполнился жалостью к мальчишке, который, кажется, вряд ли увидит велосипед с моторчиком.

— Станислав, ты бы не помог нам донести до автобусной остановки наши вещи? — Женщина просительно улыбнулась.

— Конечно! — с готовностью ответил Станислав.

Прошло еще некоторое время — и поезд остановился на большой станции. Попутчица схватила самый тяжелый чемодан, Станиславу доверила чемодан поменьше и сетку, Олежке — сетку с яблоками (неужели в Тамбове нет яблок?). Попутчики вышли из вагона и оказались в центре движущейся толпы. Потом они отправились к автобусной остановке.

— Так в какую же тебе сторону, Стасик? — спросила женщина.

— Поедем с нами, — сказал Олежка. — Познакомишься с папой.

— Спасибо. Мне здесь недалеко. — Станислав неопределенно махнул рукой. — Доберусь! — Он еще постоял для приличия некоторое время, и начал прощаться: — До свидания! Спасибо!

— До свидания, Стасик. Не за что. Это тебе большое спасибо!

— До свидания, Стасик, — Олежка протянул руку. — Жалко, что ты не хочешь поехать с нами.

Подхватив свой чемоданчик, Станислав отправился, куда глаза глядят. Яркие огни города ошеломили его; он знал, что в городах много света, читал об этом, но не представлял себе, как это выглядит в жизни. Сейчас, в эти самые минуты, Станислав не нуждался в ярком освещении. Он шел по улице, стараясь выбирать наиболее затененные уголки. Несмотря на позднее время, город еще жил: навстречу Вахтомину шли нарядные люди, по мостовым проносились машины, на некоторых зданиях горели вывески.