Хорошее соседство - [24]
Дашон искоса посмотрел на него.
– Да ну? Это лишь потому, что ты слишком похож на белого. Классическая гитара и… что еще? Не жаришь гриль. Не носишь полуспущенные штаны. Учишься на одни пятерки, – Дашон повернулся и посмотрел на него. – Чувак, да ты белый!
– Угу, значит, черный – обязательно карикатурный отморозок?
– Ну наверное, – Дашон вновь переключился на рисование. – Не я же придумал эти правила.
Ксавьер заглянул ему через плечо, увидел набросок прыгающей пантеры. Сказал: «Очень неплохо». Взял со стола хрустальный снежный шар, встряхнул, встал у окна, стал смотреть, как кружатся хлопья.
– Джунипер… я не знаю. Я понимаю, не надо лезть, но… Мне так нравится ее имя. Мое тоже редкое, но ты когда-нибудь слышал о таком, как у нее?
Дашон покачал головой и начал рисовать медведя, балансирующего на шаре.
– Что оно означает? Какое-то дерево?
– Кустарник, – Ксавьер снова встряхнул шар. – Помнишь, она сказала, что не знает, кто ее отец?
– Ну да – так в чем дело? Ее мать тоже не знает, или это какая-то тайна? Типа он преступник. Или один из Людей Икс.
– Она сказала, что ее имя связано с отцом – вернее, с отсутствием отца.
Ксавьер и Джунипер сидели в темноте, в самом дальнем углу сада, прислонившись спинами к новому забору. Его мать была в доме, с остальными гостями. Он тоже побывал там, и, немного поев, пообщавшись с Джунипер и соседями, сказал Вэлери, что идет домой – что он и сделал, но они с Джунипер вновь встретились у ворот.
Он знал, что не стоило предлагать ей идти в тихое безлюдное место. Но все уже случилось, и он не хотел сопротивляться. Она была стеснительной и в то же время прямолинейной, ему нравилось говорить с ней, и он просто хотел побыть рядом еще немного.
Она была умной, он сразу это понял. И такой красивой. Высокий лоб, широкие глаза, волевой нос, легкая полуулыбка, как у Моны Лизы. Он изучал ее лицо, пока они говорили, стоя на идеальной кухне Уитманов. У нее была изящная шея. Платье цвета лайма подчеркивало глаза, и они казались такими же яркими.
Она принесла из дома пару подушек и положила на траву. Здесь их не мог увидеть никто, кроме жителей соседнего дома, если бы они вышли на прогулку. Но это было маловероятно. Розе и Лайлу Мортонам, которых Ксавьер знал всю свою жизнь, было за восемьдесят, и в такое время, в девять вечера, они уже спали, невзирая на вечеринку. Роза рано вставала, чтобы к шести часам успеть в гериатрический центр, где она играла в маджонг и занималась аквааэробикой. Лайл тоже просыпался рано, чтобы успеть обойти весь Оак Нолл, пока солнце не поднялось слишком высоко. Лет десять назад он победил меланому и больше не хотел рисковать.
Молодые люди сидели на подушках, так близко, что его левое колено и рука почти касались ее правого колена и руки. Луна высоко встала над домом и бросала свет на лицо Джунипер. Тени от ее ресниц напоминали кресты, и Ксавьеру это нравилось. Ему нравилось, что ее волосы заплетены в косички, нравился исходивший от нее запах мыла и легкий мускусный аромат тела, земной, приятный, соблазнительный. Он хотел знать о ней все. Ее любимый цвет – зеленый? Она умеет играть на музыкальных инструментах? Так ли она довольна своей жизнью, как кажется? Давно ли женаты Брэд и Джулия? Брэд относится к ней так же, как к Лилии? Что она любит есть, смотреть, читать, делать? Вопросы о ней распирали его мозг, не оставляя места вопросам самому себе.
Нужно было выбрать один, и Ксавьер сказал:
– Ты совсем не знаешь, кто твой настоящий отец?
– Нет.
– Тебе ничего о нем не говорили? – Его мать рассказала ему тысячи историй о Томе.
– Нет, никогда, – ответила Джунипер. – Мама сказала только, что о нем и говорить не стоит. Думать о нем – только зря тратить время.
– Но ты же думаешь? Разве можно об этом не думать?
– Иногда я задаюсь вопросом, похожа ли я на него, но… – она пожала плечами.
Ксавьер чувствовал тепло ее тела. Наверное, и она ощущала его тепло тоже.
– Так Брэд тебя удочерил?
Джунипер покачала головой.
– Мама поменяла мне фамилию, чтобы все было как положено, и все.
– Тебя это устраивает? Что ты не его законная дочь?
– Мне кажется, когда они поженились, я была слишком взрослой, чтобы воспринимать его как родного отца. Я помню, что мама спрашивала меня, хочу ли я, чтобы Брэд меня удочерил, а я ответила, что он никак не может быть моим папой. Они не стали настаивать.
– Разумно, – сказал Ксавьер. – Теперь я спрошу…
– Полегче, – Джунипер рассмеялась. – Тебе тоже придется ответить на мои вопросы.
– Это мне не так интересно.
– Твои проблемы. Ладно, начну с чего-нибудь простого. Я хочу знать, почему у тебя не черные волосы. Или это очень глупый вопрос?
– Мой папа был белым, вот почему. Моя очередь. Почему у тебя такое необычное имя?
Она вновь рассмеялась.
– Нет уж, отвечай как полагается. Твой папа был белым, так. Но… у Обамы, например, белая мать, а волосы обычные, черные.
– Бывает по-разному, – объяснил Ксавьер. – Мы же не предсказуемая смесь родительских генов. Их не кладут, как ингредиенты в пирог, чтобы на выходе каждый раз получалось одно и то же.
– Понимаю. Но мне нравятся разные пироги. И нравятся твои волосы.
