Хорошее соседство - [23]
Джунипер же сидела в дальнем уголке сада, вдалеке от света фонарей над патио, вдалеке от огней бассейна, от камер наблюдения, от восхищенных восклицаний гостей о том, как прекрасен этот идеальный дом, какое удовольствие, какое счастье в таком жить. Какие изумительные столешницы! Какой роскошный ковер! Вдалеке от любопытной младшей сестры, которая, собрав вокруг себя человек шесть других детей и вытащив из шкафа всех своих Барби, разыгрывала сцену бала из «Красавицы и Чудовища». Были и подростки: старший сын Джеймисонов, ровесник Джунипер, и его четырнадцатилетний брат. Она оставила их в гостиной развлекаться с игровой приставкой.
Джунипер была рада вечеринке и собиралась вернуться туда раньше, чем кто-нибудь заметит ее отсутствие. Но сейчас она сидела на диванной подушке, лежавшей на траве, и тихо беседовала с Ксавьером Алстон-Холтом. Они держались за руки.
Через несколько минут они целовались в первый (но она надеялась, что не в последний) раз.
Глава 11
Вот что потом по этому поводу говорил Ксавьер.
– Такого больше не повторится, – заявил он Дашону, лежа на полу спальни и выложив все, что случилось на вечеринке несколько дней назад. – Это была ошибка.
– Ты слишком к себе суров, – сказал Дашон.
Он сидел за столом Ксавьера и рисовал. Дашон был неплохим барабанщиком, но подлинной его страстью стало искусство графики. Он уже не только определился с колледжем, но знал, как будет выглядеть его выпускная работа – фотообои для городской стены в центре города – хотя до выпускного нужно было еще дожить. Как и Ксавьер, он отличался амбициозностью. Друзья были молодыми людьми с большими планами. Но в то же время – просто молодыми людьми.
– Уже почти каникулы, бро, самое время расслабиться. Ну целовались, бывает. Что ж теперь, жениться на ней?
Спальня Ксавьера по-прежнему выглядела почти как в его детстве. Стены остались такого же бледно-голубого цвета, в какой их выкрасили родители первым делом после того, как перебрались сюда через неделю после выхода Вэлери в декрет. Керамическую лампу на прикроватном столике подарил новорожденному Ксавьеру отец Вэлери, который был не всегда милым с дочерью, но с внуком – само очарование, пока Альцгеймер не сделал свое черное дело; теперь он лежал в специальном заведении в Лансинге и больше не узнавал никого из родственников. Плетеный ковер, на котором лежал Ксавьер, Вэлери и Том притащили домой с ярмарки; они пришли туда, держась за руки, Том нес маленького Ксавьера в слинге на груди, и кто-то бросал на них недружелюбные взгляды, а кто-то улыбался. Ксавьер не помнил этот день, но помнил рассказы матери: как он лежал в слинге, как его мать заметила ковер, как беженка из Камбоджи, которая его сплела, увидела Ксавьера и сказала, что этого мальчишку ждет большое будущее. Он собирался взять ковер с собой, постелить на пол в комнате общежития.
На полках стояли книги Тома: Джеймс Болдуин, Уильям Дюбуа, Джеймс Уэлдон Джонсон, Анжела Дэвис. Они помогали Тому понять, каково быть темнокожим в Америке. Вэлери сохранила их для Ксавьера. Он читал фрагменты книг, но не для того, чтобы разбираться в теме, а скорее чтобы понять, каково было быть Томом.
Глядя на фигурки таких же старых деревянных птиц, висевших на окне, он сказал Дашону:
– Если я больше не увижусь с Джунипер, она решит, что я просто плейбой.
– Так повидайся с ней.
Ксавьер поднялся с пола.
– Я же тебе сказал – это была ошибка. И к тому же ей нельзя ни с кем встречаться. Родители заставили ее принять этот нелепый обет непорочности.
– Ну так не встречайся с ней, – Дашон пожал плечами. – Встречайся с кем-нибудь другим. Я знаю штук пять девчонок, которые будут рады, только скажи.
– Не хочу я ни с кем встречаться. Ну то есть хочу, но какой в этом смысл?
– Вот почему ты до сих пор девственник.
– Я не девственник.
– Но ведешь себя именно так.
– Потому что не пытаюсь залезть на любую девчонку?
– В любом случае, – сказал Дашон, – вряд ли ее папаша…
– Отчим.
– Ну отчим. Вряд ли он будет рад, если на его девственную белую собственность кто-то посягнет. К тому же ты черный, если ты не заметил. Вот он-то заметил точно.
– Я наполовину белый.
– Ты сам знаешь, что это не обсуждается.
– Какая разница? Сейчас двадцать первый век. Даже белые девушки могут встречаться с кем хотят. Ей почти восемнадцать, и…
– Эта белая девушка? Мечтать не вредно.
– Я не собираюсь
