Хорошая я. Плохая я - [2]

Шрифт
Интервал

Улыбнулись друг другу. Пожали руки. Майк расписался, повернулся ко мне и спросил: готова?

Нет, если честно, нет.

Но все равно я пошла за ним.

Доехали быстро, меньше чем за час. Кругом все незнакомое – улицы, дома. Когда мы приехали, было еще светло. Большой дом с белыми колоннами. Ну как, все хорошо? – спросил Майк. Я кивнула, хотя мне было совсем не хорошо. Ждала, когда он откроет дверь. Сердце подкатило к горлу, когда я поняла, что она не заперта. Мы просто взяли и вошли, и кто угодно так же может войти. Он позвал жену, я видела ее раньше несколько раз. Сас, крикнул он, мы дома. Иду-иду, прозвучало в ответ. Привет, Милли, сказала она, проходи. Я улыбнулась, потому что подумала, что так положено. Рози, их терьер, тоже приветствовала меня, стала наскакивать на ноги, а когда я наклонилась почесать ее за ушами, радостно зафыркала. А где Фиби? – спросил Майк. Она у Клондин, сейчас придет, ответила Саския. Прекрасно, сказал он, тогда обедаем примерно через полчаса. Он предложил Саскии проводить меня в мою комнату, хорошо помню, как они переглянулись и он кивнул, словно ободряя. Ее, не меня.

Я поднималась следом за ней по лестнице, стараясь не считать в уме ступеньки. Новый дом. Новая я.

На третьем этаже обитаете только вы с Фиби, объясняла Саския, мы с Майком этажом ниже. Мы выделили тебе комнату в конце коридора, там с балкона открывается прекрасный вид в сад.

Первое, что бросилось в глаза, – желтые цветы, подсолнухи. Яркие-яркие. Улыбки в вазе. Я поблагодарила, сказала, что очень люблю подсолнухи. Мне показалось, ей было приятно. Оставлю тебя, чтобы ты освоилась, сказала она. В шкафу кое-какая одежда. Конечно, потом купим еще, ты сможешь выбрать сама, что понравится. Она спросила, не нужно ли мне еще чего-нибудь, я ответила – нет, и она вышла.

Я поставила чемоданчик на пол, подошла к балкону и проверила, заперта ли дверь. Заперта. Значит, безопасно. Справа шкаф, высокий, старинный, из сосны. Я даже не заглянула в него, у меня и в мыслях не было доставать одежду, переодеваться. Огляделась, заметила под кроватью ящики, открыла их, прощупала дно и бока – ничего нет. Вроде безопасно. В ванной комнате справа большое зеркало во всю стену. Я отвернулась от своего отражения, не хотелось, чтобы оно мне напомнило о тебе. Убедилась, что замок на двери в ванную работает и что снаружи ее нельзя открыть, потом села на кровать и попыталась не думать о тебе.

Вскоре послышались шаги на лестнице. Я постаралась сохранить спокойствие, вспомнить дыхательные упражнения, которые мне показал мой психолог, но голова все равно кружилась, и, когда она появилась на пороге, я уставилась ей в лоб, чтобы это сошло за зрительный контакт. Пора обедать, голос у нее мурлыкающий, сочный, с примесью ехидства, таким он мне и запомнился с тех пор, когда мы встречались в кабинете у социального работника. В клинике мы не встречались, ей не полагается знать правду, и такие ситуации, которые могли бы заронить в ней вопросы, исключались. Помню, она сразу вызвала у меня неприязнь. Такая самоуверенная пресыщенная блондинка, которую вынуждают терпеть под своей крышей чужого человека. Два раза за время встречи она спрашивала, надолго ли я к ним. Два раза на нее шикали.

Папа попросил позвать тебя, сказала она. Руки скрестила на груди. Оборонительная позиция. Я слышала, как персонал клиники давал пациентам клички в зависимости от языка их тела, навешивал ярлыки. Я тихо сидела, наблюдала, многому научилась. Давно это было, но я прекрасно помню слова, которые она сказала напоследок, перед тем как развернуться на каблуках, словно рассерженная балерина: ну, добро пожаловать в сумасшедший дом.

По ее запаху, сладкому и розовому, я вышла к кухне, фантазируя по пути, каково это, иметь сестру. Какими сестрами мы с ней были бы. Она вроде как Мег, а я будто бы Джо, две маленькие женщины[1], такие разные. В клинике мне сказали, что надежда – моя главная опора, она поможет мне преодолеть все трудности.

Я им поверила. Вот дура-то.

3

Первую ночь я спала в одежде. Шелковую пижаму, которую приготовила Саския, оставила нетронутой, взяла в руки только для того, чтобы убрать с кровати. Ткань скользит по коже. Сейчас я стала спать, но не всю ночь напролет, конечно. Я очень изменилась с тех пор, как мы с тобой расстались. Персонал в клинике мне рассказал, что первые три дня я вообще не разговаривала. Сидела на кровати, прижавшись спиной к стене. Смотрела перед собой. Молчала. Это шок, сказали они. Это гораздо хуже, сказала бы я. Что-то такое, что заползало в комнату каждый раз, когда я позволяла себе заснуть. Проползало в щель под дверью, шипело на меня, называло себя «мамочкой». Оно и сейчас так делает.

Когда не могу заснуть, я считаю не овец, а дни до суда. Я против тебя. Все против тебя. Двенадцать недель до этого понедельника. Восемьдесят восемь дней, все пересчитаны. Я считаю вперед, я считаю назад. Я считаю, пока не начну плакать, и продолжаю считать, пока не успокоюсь, и где-то в середине я начинаю тосковать по тебе, хоть и знаю, что это неправильно. Я собираюсь надо всем этим как следует поработать. Нужно все в голове расставить по местам. Каждая вещь должна быть на своем месте, раз меня вызывают в суд. А то легко сбиться, когда на тебя смотрят во все глаза.


Рекомендуем почитать
Девонширский Дьявол

В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.


Люди гибнут за металл

Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.


Место вдали от волков

Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.


Предвестник землетрясения

«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.


Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.


Приставы богов

Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.


Волки у дверей

Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.


Девочки-мотыльки

За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.


Похороны куклы

У тринадцатилетней Руби Флад есть страшный секрет: она видит заблудшие души мертвых людей. Мрачные и потерянные, они ходят по свету в поисках отмщения. Но девочка не боится их. Не страшится она и правды: ее родители ей неродные. Мысли о настоящих маме и папе не дают Руби покоя. Почему они бросили собственную дочь? Что с ней не так? Она должна отыскать их и узнать всю правду! Не взяв с собой ничего, кроме крошечного чемоданчика, она отправляется на поиски. Компанию ей составляет единственный друг – мальчик по имени Тень.


Я тебя выдумала

Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.