Хорошая я. Плохая я - [5]
Из-за двери Фиби, когда я прохожу мимо, слышна музыка, значит, она вернулась. Набравшись смелости, я стучусь в дверь, хочу расспросить ее, чего ждать завтра в школе.
– Кто там? – кричит она.
– Это я, Милли.
– Я занята, готовлюсь к школе, – отвечает она. – Советую тебе заняться тем же.
Я шепотом обращаюсь к дверной деревяшке – Мне страшно – и иду к себе, раскладываю новую форму. Синяя юбка, белая блузка, галстук в синеголубую полоску. Изо всех сил стараюсь не думать о тебе, это все, что я могу. Наши ежедневные поездки в школу и из школы, ты работала в первую смену, чтобы я не ездила автобусом. Песня, которую ты напевала, когда мучила меня. Мои губы становились влажными от боли. У нас особые секреты, говорила ты, когда начинался припев, это только между нами.
Ровно в девять вечера приходит Саския пожелать спокойной ночи. Не переживай насчет завтра, говорит она, Ветербридж – очень хорошая школа. Она закрывает дверь, и я слышу, как она стучится в комнату Фиби. Постучав, открывает дверь. Слышно, как Фиби спрашивает:
– Чего тебе?
– Просто узнать, все ли готово на завтра.
– Тебе-то что, – отвечает Фиби, и дверь закрывается.
4
Первые два дня в школе, четверг и пятница на прошлой неделе, прошли гладко, без приключений, под защитой вводного курса. Мне объяснили устав школы, рассказали, чего от меня ждут, познакомили с моим куратором мисс Кемп. Обычно в одиннадцатом классе не полагается куратор, но я единственный новичок в учебном году, а она преподает искусство, и меня прикрепили к ней. Директор моей прежней школы передала письмо через социальную службу, рассказала в нем о художественном таланте, которым, по ее мнению, я обладаю. Мисс Кемп очень обрадовалась, сказала, что ей не терпится посмотреть, на что я способна. На первый взгляд она кажется славной, доброй, но никогда нельзя знать наверняка. До конца. Больше всего мне запомнился ее запах – смесь табака с чем-то еще, чего я не могла определить. Но знакомым.
Выходные прошли тихо. Майк по субботам ведет прием возле Ноттинг-хилл Гейт[2]. Это, собственно, и приносит основные деньги. Саския все время отлучалась по своим делам, то на йогу, то еще куда-то. Фиби ушла к Иззи. Я была предоставлена сама себе. В субботу вечером Майк с Саскией повели меня в кинотеатр Электрик Синема на Портобелло-роуд[3], и хотя это было совсем не похоже на те вечера, когда мы с тобой смотрели фильмы у нас дома, я не могла отделаться от мыслей о тебе.
Когда мы вернулись, Фиби была дома, вышагивала в гостиной с сердитым видом. Ах, как трогательно, сказала она. Мы же звали тебя, ответил Майк. Она пожала плечами – ну да, я задержалась у Из, и что с того?
Мы вместе с ней поднялись по лестнице. А ты, похоже, славненько устроилась, сказала она. Пользуйся моментом, пока можно, ты тут ненадолго, никто надолго не задерживался. И я нутром почувствовала. Опасность. Сигнал тревоги.
Утром к завтраку выходим только мы с Майком. Он говорит, что Саския валяется в постели, отсыпается. Он не знает, что я видела таблетки у нее в сумочке.
К сожалению, Фиби уже ушла, говорит он. Хочешь, я провожу тебя, ведь сегодня начинается твоя первая полная неделя в школе? Я отвечаю, что справлюсь сама, хотя не уверена в этом. Первые два дня вводного курса я обедала с другими девочками в столовой. Первое любопытство с их стороны сменилось отсутствием интереса, распространился слух – она разговаривает, как робот, уставившись на свои туфли. Фрик. Чтобы скрыть, что мои руки иногда дрожат – из-за постоянного нервного напряжения, – я засовывала их в карманы блейзера или сжимала папку. Ясно, что в этой школе новости распространяются быстро, не успеешь и глазом моргнуть. Нет смысла искать поддержки у Фиби, она всем видом показывает, что не имеет ко мне никакого отношения. Меня просто перестали замечать, зачислили в аутсайдеры. В безнадежные аутсайдеры.
Но сегодня, в понедельник, ситуация меняется.
Сегодня, когда я иду по школьному двору, вдруг пробегает волна возбуждения, девочки из моего класса начинают подталкивать друг друга локтями и хихикать.
На меня обратили внимание.
Войдя в школу, мечтаю скорей миновать центральный коридор, место сбора язвительных, заносчивых, красивых девочек, которые выстраиваются по обе стороны и как будто прогоняют меня сквозь строй. За спиной у меня остаются смешки, визгливые оскорбления, на которые они так легко срываются между собой, даже подружки, и тем легче, чем больше дружат – и вот я вхожу в раздевалку.
Наваливаюсь на дверь спиной. В руках держу папки.
Поворачиваюсь. И сразу вижу это.
ОГРОМНЫЕ БУКВЫ. Плакат приклеен скотчем к двери моего шкафа. Моя фотография, которую сделали на прошлой неделе, когда я первый раз пришла в школу. Нелепый и растерянный вид. Рот немного приоткрыт, словно для того, чтобы в него вставить пририсованный огромный пенис, в пузыре – надпись:
МИЛЛИ СОСЕТ У ВИЛЛИ
Я отодвигаюсь, дверь захлопывается на защелку. Я подхожу ближе к плакату. Ближе к себе. Занятно видеть себя в таком виде, в каком никогда не видала. Изо рта у меня торчит розовый член со вздутыми венами. Я наклоняю голову, представляю, будто кусаю его. Твердый.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.
За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.
У тринадцатилетней Руби Флад есть страшный секрет: она видит заблудшие души мертвых людей. Мрачные и потерянные, они ходят по свету в поисках отмщения. Но девочка не боится их. Не страшится она и правды: ее родители ей неродные. Мысли о настоящих маме и папе не дают Руби покоя. Почему они бросили собственную дочь? Что с ней не так? Она должна отыскать их и узнать всю правду! Не взяв с собой ничего, кроме крошечного чемоданчика, она отправляется на поиски. Компанию ей составляет единственный друг – мальчик по имени Тень.
Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.