Хорошая война - [22]
Посмотреть на Макса сбежалась вся братова челядь. Солдаты, конюхи, повара, служанки и няньки. По наличию последних Макс понял, что брат приехал с семьей. Женщины еще утром отправились на собрание Прекрасных Дам, а Фридрих совершенно случайно оказался у себя.
— Здравствуй, братишка! — закричал Фридрих, выскакивая из шатра.
Хотя Макс вымахал на ладонь выше, да и вообще покрупнее, брат почему-то выглядел старше и солиднее. Скорее всего, из-за выражения лица, на котором улыбка периодически появлялась, а не присутствовала постоянно в разных видах, как у Макса. И из-за привычки не делать мелких движений. Чем более высокое положение человек занимает в обществе, тем больше он похож на льва, управляющего прайдом поворотом уха и мановением кончика хвоста, в то время, как слабые мира сего часто напоминают суетных белок и хорьков. Фридрих по этой шкале уже дорос примерно до леопарда, а Макс пока еще был похож на самодовольного кота.
Только в кругу семьи маска хищника спадает, и большой начальник может показать свое настоящее лицо. Братья, не видевшиеся год, обнялись и вместе проследовали в шатер. Фридрих, пропустив Макса вперед, махнул рукой кому-то из прислуги и погрозил кулаком. Жест был интерпретирован как "Подать нам все самое лучшее. И немедленно".
— Да, поднялся ты, поднялся, — Фридрих внимательно разглядывал брата, — едва выехал из дому и сразу женился на богатой вдове. А матушка уже было договорилась тебя женить на Хильде, третьей дочери старого Гюнтера. Что же ты на свадьбу нас никого не пригласил? Сестры были очень недовольны.
— Ну извини, брат, так получилось, — вздохнул Макс, — пришлось поторопиться, пока невеста не передумала.
— Тогда понятно. У нее, наверное, женихов был полный дом, родня свои планы строила… Ее, наверное, за кого другого хотели против воли выдать?
— В монастырь ее хотели отправить. И опекуна назначить.
— Серьезно. Тут и не за такого выйдешь. Ты-то у нас красавец, конечно, не поспоришь. А она как? Хоть бы портрет прислал.
— Портрет? Как-то я не сообразил. Заходи лучше в гости, вживую посмотришь.
— Спасибо. На днях зайдем. Сегодня-то нас к бранденбуржцам пригласили.
Лакей принес пузатую бутылку вина и блюдо с аккуратно порезанными ломтиками копченого мяса. Фридрих налил себе и Максу, братья выпили по первой, закусили и вернулись к беседе.
— На чем я закончил?
— На бранденбуржцах.
— Да, — Фридрих помрачнел, — знаешь, братец, влип ты в историю по самые уши и вряд ли выберешься. Как у тебя вообще хватило ума приехать на этот турнир? Здесь кроме меня тебе никто не рад и все тебя активно не любят, за исключением испанцев, которые тебя не знают. А половина намерена тебя прикончить. Под всеобщие аплодисменты, между прочим.
— Что-то не так? — наивно спросил Макс.
— Ты еще спрашиваешь? Наша партия, то есть, та, на стороне которой ты начал войну и против которой ты войну закончил, тебя просто ненавидит. Твои швейцарцы на нашей стороне могли бы еще тогда создать нам решающее преимущество.
— "Нашей"? Что-то я там тебя не припомню.
— Не придирайся, — Фридрих налил еще по одной, — Я имел в виду "сторона, где воевал отец". После смерти отца меня не попросили участвовать, а я и не рвался. Просто у нашей семьи традиционно хорошие отношения с некоторыми семьями той стороны, а до их врагов нам и дела никогда не было.
— Вот как? — возмутился Макс, — У нас с ними хорошие, а у них с нами? Сначала они послали меня на верную смерть…
— Ха! Ты пришел на войну и не готов к смерти?
— … потом отравили отца, а потом еще удивляются, почему я не с ними?
— Макс, ты понимаешь, что такое вассальная присяга? К тому же, у меня нет сведений, что у отца был конфликт именно с нашим сюзереном.
— Я понимаю, что такое отсутствие вассальной присяги. Отец мертв, наследник ты, а не я. И потом, я граф де Круа, то есть ничей не вассал. Во всяком случае, вассальную присягу с меня никто не спрашивал.
— Видишь ли, Макс… — Фридрих подумал, стоит ли это говорить, и решил, что стоит, — говорят, что формально ты пока еще не совсем граф, а всего-навсего любовник графини, у которой весьма сомнительные права на наследство.
Снова заглянул лакей, на этот раз он предложил шахматную доску и яблоки в меду. Макс выбрал играть за белых
— Во-первых, не любовник, а законный муж, — после небольшой паузы ответил Макс, — Во-вторых, я это наследство в полном составе уже прибрал к рукам и имею с него свой законный доход. В-третьих, мои швейцарцы были наняты на средства Шарлотты, а не командования.
— Можешь быть, ты и прав, — не стал спорить Фридрих, — но ты ничего со своей измены не выиграл. Те, кто был тогда по другую сторону фронта, тебя не любят еще больше.
— Вот негодяи!
Ситуация на доске потребовала внимания. Через несколько ходов, когда с доски убрались три пешки и конь, Фридрих вернулся к беседе.
— Ты, наверное, удивишься, но они говорят, что ты сам негодяй. Ты же увел своих швейцарцев за неделю до решающей битвы. А за ними ушли и все остальные швейцарцы.
— Я увел? А на какие шиши я должен был их содержать? Меня два месяца кормили обещаниями, а им приходилось сидеть на бобах и верить мне под честное слово. Я понял, что денег не дождусь, отпустил швейцарцев по домам и сам уехал.
Сценарий правильного исторического боевика. 16 век. Ландскнехты против швейцарцев. Без "подробностей запуска, полета и втыкания каждой стрелы".
Генуя - один из столпов экономики Средиземноморья, и у многих там есть свои интересы. Марта претендует на наследство. Максимилиан ищет деньги для короля. Экипаж "Ладьи Харона" спасает свои оборотные средства. Бонакорси и Горгонзола просто хотят заработать. Встретившись в Генуе, герои противостоят могущественному преступному синдикату.
Герои возвращаются, чтобы вывезти из Генуи триста тысяч дукатов золотом в монете и слитках. Вернется ли золото в армию короля? Доедет ли до королевы-матери? Или будет приватизировано частными лицами? Три команды не знают ни друг про друга, ни про остальных охотников за сокровищами. По мере их действий в игру включается все больше игроков. Порядочный человек не будет красть золото у законных владельцев, но никого, от разбойника до епископа, не мучает совесть на предмет переукрасть украденное.
Максимилиан отобрал королевское золото у грабителей и везет его в армию короля. Из Генуи в Кремону осталась одна известная всем дорога, и по ней четыре телеги везут полторы тонны золота. Сзади погоня, впереди засада, в команде случайные люди, на пути заставы и зона военных действий. Все больше претендентов включаются в гонку за сокровищами. Порядочный человек не будет красть золото у законных владельцев, но никого, от разбойника до епископа, не мучает совесть на предмет переукрасть украденное.
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!
Роман «Легенда Татр» (1910–1911) — центральное произведение в творчестве К. Тетмайера. Роман написан на фольклорном материале и посвящен борьбе крестьян Подгалья против гнета феодального польского государства в 50-х годах XVII века.
Немецкий писатель Теодор Крёгер (настоящее имя Бернхард Альтшвагер) был признанным писателем и членом Имперской писательской печатной палаты в Берлине, в 1941 году переехал по состоянию здоровья сначала в Австрию, а в 1946 году в Швейцарию.Он описал свой жизненный опыт в нескольких произведениях. Самого большого успеха Крёгер достиг своим романом «Забытая деревня. Четыре года в Сибири» (первое издание в 1934 году, последнее в 1981 году), где в форме романа, переработав свою биографию, описал от первого лица, как он после начала Первой мировой войны пытался сбежать из России в Германию, был арестован по подозрению в шпионаже и выслан в местечко Никитино по ту сторону железнодорожной станции Ивдель в Сибири.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«У чёрного моря» - полудокумент-полувыдумка. В этой книге одесские евреи – вся община и отдельная семья, их судьба и война, расцвет и увядание, страх, смех, горечь и надежда… Книга родилась из желания воздать должное тем, кто выручал евреев в смертельную для них пору оккупации. За годы работы тема расширилась, повествование растеклось от необходимости вглядеться в лик Одессы и лица одесситов. Книжка стала пухлой. А главной целью её остаётся первоначальное: помянуть благодарно всех, спасавших или помогших спасению, чьи имена всплыли, когда ворошил я свидетельства тех дней.