Хореограф - [59]
– Послушай, – прервал молчание Залевский, – взобраться на вершину – это еще не все. Эта вершина – ледяная. На ней холодно и страшно от одиночества. На ней не удержаться. Слава, как сказал один мудрый человек, – это непрерывное усилие. Ты готов к непрерывному усилию?
– Готов ли я непрерывно насиловать свою душу?
Хореограф, конечно же, имел в виду каждодневную работу над собой, над репертуаром, но, черт его побери!
– А ты как думал?!
– Хотелось бы по любви и в радость. Я не уверен, что потяну жесткий гастрольный график. Хотя, я еще не пробовал. Другие же работают так… Может, и у меня получилось бы? Только если это – единственный и обязательный путь. Я хотел бы выходить на сцену, когда мне уже крышу рвет. А чёс мне даже представить страшно. И я не думаю, что мою публику устроил бы просто чёс.
– Они диктуют, что тебе делать? Ты идешь на поводу у публики?
– Мне кажется, они хотят испытывать то же, что испытываю я. А если у них не получается, то тогда они стараются раскатать меня, свернуть в трубочку, а потом выкурить под коньячок. Они меня пробуют. Сначала на вкус, потом на прогиб, потом на излом… И, если я буду их слушаться, им вскоре самим станет не интересно. Они этого просто не понимают. Да пусть! Лишь бы интересовались. Но… – он посмотрел на Марина, – иногда в мой мозг въедаются разные глупые мысли. И я совершаю ошибку…
– А почему ты думаешь, что у тебя нет права на ошибку?
Мальчишка смотрел на хореографа изумленно, словно перед ним открылась потайная дверь, ведущая к цели в обход. И он не поверил в эту дверь. Мало ли, насколько реалистичной может выглядеть дверь, нарисованная на стене из армированного бетона?
– Я должен говорить: извините, я живу первый раз? Мне не начисляют штрафные очки и не дают дополнительный круг! Ошибся – сходишь с дистанции. И за тобой захлопывается дверь. И больше она не откроется – хоть скребись, хоть ногами в нее тарабань. Вся эта индустрия делает вид, что тебя нет. Ты пропадаешь из радио- и телеэфиров, и о тебе забывает публика. К тому же на пятки наступают новые. Ты упал, а они бегут по тебе дальше, затаптывают, и ты уже не поднимешься. Ты еще жив, еще полон желания, а тебя уже никто не помнит. Остается принять правила игры. Эти ебучие правила игры.
– Иногда отступление от правил как раз и есть та зона риска, в которой может родиться что-то новое, индивидуальное.
Мальчишка замер и заглянул Залевскому в глаза.
– Мне нравится эта мысль. Я хочу ее обдумать. Это точно? Или ты теоретизируешь, как обычно?
– Один индийский гуру говорил, что у жизни есть только одна дверь. С одной ее стороны написано «от себя», с другой – «к себе».
– И что мне с этим делать?
– С чем?
– Вот о чем это? Чтобы прийти к такой формулировке, надо задаться соответствующим вопросом. Прийти сначала к вопросу. По жизни прийти. Вот ты знаешь, на какой вопрос отвечал себе тот гуру? Я – нет. Так что мне это не поможет. И вообще, я не люблю цитаты.
– Я о том, что ты можешь отнести мысль о плодотворности зоны риска «к себе» или отказаться от нее – оттолкнуть «от себя». Дверь, в данном случае, понятие метафизическое: метафизический Вход и Выход.
– А вдруг чувак – просто про дверь? Он просто сидит и медитирует на дверь магазина. И самое смешное, что результат «к себе» или «от себя» абсолютно одинаковый: открытая дверь. Черт, противно даже. Одна рисовка и засор мозгов дуракам.
Да кто он такой, чтобы подозревать гуру в рисовке?! Хотя… Залевский засмеялся.
– Я вспомнил, этот гуру действительно некоторое время принимал своих учеников в магазине.
Мальчишка расхохотался.
– А в каком магазине?
– В галантерейном, кажется. У него была сеть галантерейных магазинов в Бомбее.
– Так он – просто об открытой двери! А ученики записали и возвели в теорию… жизни… Лучше бы он научил их, как открыть сеть магазинов!
Все-таки в этом его шоу-бизнесе нельзя быть просто хорошим парнем, думал хореограф. Жизненно необходимо обладать определённой долей эгоизма, высокомерия и самоуверенности, чтобы добавить себе значительности, пока не обретешь ее на самом деле, пока бредешь наугад, на ощупь между страхом и надеждой, пока не обрастешь броней и не зажиреешь под ней. Конечно, эстрада – жанр сервильный, предназначенный для обслуживания, услаждения. Она не поднимает публику к высотам искусства, а подстраивается под невзыскательные вкусы толпы. Создаются проекты, заточенные под массовое восприятие. Легко тиражируются, быстро окупаются. И как же с ними можно тягаться, если от себя лично, из себя самого – горсть драгоценной влаги – конденсат собственной боли и отчаяния? Только это не так уж безопасно. Нельзя упиваться своей болью. Когда-то Джимми Моррисон призывал бороться за право чувствовать собственную боль. Он хотел этой боли. Он убивал себя всеми возможными способами, перестал чувствовать край, за которым зияет черная дыра. И включился механизм самоликвидации. В двадцать семь лет он ушел из жизни, оставив потомкам свой призыв. Отчего ему не жилось? Его ведь любили миллионы. Любви не хватило. Но этот – не таков. Этот – живучий. В нем много жизненной энергии. Должно хватить. Чтобы выжить.
Остроумная, остросюжетная вампирская сага дает нетривиальный ответ на вопрос, кто виноват в современном положении дел в Москве. Главный персонаж романа – Город.Читателю предстоит встреча с историческими персонажами в контексте современной Москвы, с которой происходят необратимые изменения. Некий артефакт, извлеченный из тайника, объяснил то, что рядовому москвичу давно казалось нелогичным и нескладным, и приоткрыл смысл, мотив, повод, причину и скрытую пружину сегодняшнего развития событий и положения дел.
Роман повествует о каверзе, устроенной сообществом Вечных Москвичей лондонскому сообществу. История самого крупного из когда-либо добытых человечеством алмазов «Куллинан» в отличие от других известных камней кажется абсолютно прозрачной. Но это не так. Посудите сами: разве могли бессмертные московские эстеты позволить лондонским так варварски расправиться с уникальным камнем, как о том пишут в энциклопедиях? Немыслимо! Судьба алмаза становится очевидной, если оценить масштаб и своеобразие личностей, взявшихся за его спасение, и принять во внимание исторический фон короткого с точки зрения Вечности периода пребывания камня на поверхности Земли.Итак, московская нетрадиционная версия развития событий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Иглу ведут стежок за стежком по ткани, — развивал свою идею учитель. — Нить с этой стороны — жизнь, нить по ту сторону — смерть, а на самом деле игла одна, и нить одна, и это выше жизни и смерти! Назови ткань материальной природой, назови нить шельтом, а иглу — монадой, и готова история воплощенной души. Этот мир, могучий и волшебный, боится умереть, как роженица — родить. Смерти нет, друзья мои!».
Время действия – девяностые годы, место действия – садово-дачное товарищество. Повесть о детях и их родителях, о дружбе и ненависти. О поступках, за которые приходится платить. Мир детства и мир взрослых обладают силой притяжения, как планеты. И как планеты, никогда не соприкасаются орбитами. Но иногда это случается, и тогда рушатся миры, гаснут чьи-то солнца, рассыпаются в осколки детское безграничное доверие, детская святая искренность и бескорыстная, беспредельная любовь. Для обложки использован фрагмент бесплатных обоев на рабочий стол.
Сапагины и Глинские дружили, что называется, домами. На праздники традиционно обменивались подарками. В гости ходили по очереди. В этот раз была очередь Глинских. Принимающая сторона искренне радовалась, представляя восторг друзей, которых ждал царский подарок – итальянская кофемашина «Лавацца». О том, как будут радоваться сами, они не представляли…
Нет у неё больше подруг и не будет. Можно ли считать подругой ту, которая на твоих глазах строит глазки твоему парню? Собственно, он уже не твой, он уже её, а ты улыбаешься и делаешь вид, что тебе безразлично, потому что – не плакать же при всех…В повести нет эротических сцен, она не совсем о любви, скорее – о нелюбви, которая – как наказание, карма, судьба, спорить бесполезно, бороться не получается. Сможет ли Тася разомкнуть безжалостный круг одиночества, сможет ли вырваться… Кто скажет ей слова любви?
Друзья детства ― двое мальчишек и девчонка-оторва давно выросли и разбежались, у каждого из них теперь своя жизнь, но кое-что по-прежнему связывало всех троих…
Герои этой книги кажутся особенными, не такими, как все. Впрочем, что значит быть таким, как все? Все мы разные, и самое сложное в жизни – поверить в реальность другого человека. Талантливый мальчик, мечтающий стать балериной; женщина-аутистка, живущая со своей кошкой в мире музыки; оказавшийся на склоне лет инвалидом и впервые заметивший красоту мира мужчина; учительница, пытавшаяся создать мир по своему сценарию; отрекающиеся от себя ради признания люди искусства и предающиеся бесплодным мечтам пенсионерки… Что их ждет в этом мире? И что остается от людей – таких не похожих друг на друга, таких «не таких, как все», таких одиноких, глубоко несчастных и безудержно счастливых эфемерных созданий? Комментарий Редакции: «Рукопись, найденная на помойке» обладает удивительным свойством, ведь каждый, кто открывает ее, получает ответ на мучащий его вопрос.
2036 год. Государство, погрязшее в алчности и лжи и шестилетний мальчик, который ещё не знает, какую роль ему предстоит сыграть в этой большой игре. Через тридцать лет судьба догонит его и поставит перед выбором: стать героем и повести вперед других людей, или остаться собой и продолжать жить за закрытыми дверьми под контролем государственной машины. Сможет ли он противостоять гидре, которая запустила свои бесконечные щупальца в каждый дом, за каждую дверь, в каждого человека? Или она не позволит ему поднять голову и поглотит и его в своей страшной утробе тоталитаризма?Комментарий Редакции: «Двери открываются» – это извечная история о противостоянии двух великих единиц: человека и системы.
Максим Смирнов ничем не отличается от среднестатистического человека. Он живет, ходит на работу и… мечтает найти истину. В своих поисках Макс сталкивается с разными по своей сути и масштабам проблемами◦– скукой на корпоративе, затруднениями в бизнесе, ночными кошмарами, вирусной пандемией и тайными планами вездесущей мировой элиты. Будут ли неоднозначные методы, к которым прибегает герой, оправданными? Или же все жертвы окажутся напрасными? Комментарий Редакции: Современно, актуально и остро – книга Дмитрия Дэвида заставляет задуматься о насущном, не упуская второстепенного.
С самого детства Света живёт в тени властной, не терпящей возражений матери. Мать выбирает для неё и вуз, и место работы, и даже будущего супруга. Тихая, робкая девушка привыкла плыть по течению и давно смирилась с тем, что за неё всё решают другие. Однако за неделю до свадьбы она совершенно неожиданно, вопреки страхам и сомнениям, подбирает в подъезде брошенного котёнка – и тем самым переворачивает свою жизнь с ног на голову. Ощутив на руках тепло маленького, мурлычущего комочка, Света начинает совершать поступки, о которых раньше боялась даже подумать.