Холодный ветер в августе - [43]

— Идите сюда! — пронзительно закричал Вито. Джули с шумом плюхнулся в воду. В смеющееся лицо Вито полетел веер брызг.

— У меня есть мальчик. Примерно твоего возраста, — сказал Джули, когда брызги улеглись. — Хороший мальчик. Он в лагере. Может быть, я когда-нибудь свожу тебя туда — мы съездим втроем. Там есть горы, озеро. Ты когда-нибудь был в Массачусетсе?

— Нет, — сказал Вито, шлепая по воде ладонью. Потом поднял лицо и рассмеялся. — Я нигде не был, за исключением Риис-парка. И теперь вот здесь.

— Еще побываешь. У тебя еще есть время. — Джули смутился.

Бедность, лишения угнетали его, особенно когда от них страдали молодые.

— Эй, у меня есть идея. Хочешь нырнуть с моих плеч? Подожди, пока я зайду поглубже. Потом держись за мои руки и забирайся наверх. Ладно?

Он поймал худые руки Вито в свои и погрузился с головой под воду, чувствуя, как Вито карабкается вверх и балансирует, стоя у него на плечах. Он удивился тому, какой Вито легкий. Когда Вито вынырнул на поверхность, он засмеялся:

— Не понимаю, как тебе удалось поднять такой фонтан. Ты ведь абсолютно ничего не весишь. Мать не кормит тебя?

Вито посмотрел на него и улыбнулся, желая облегчить этому мужчине затруднительную ситуацию.

— Айрис вам не говорила? У меня нет матери. Она умерла.

Лицо Джули исказилось, как от боли.

— Боже, извини. Я должен был… Конечно, она говорила мне. Я просто забыл и потом… Я сначала сказал, а потом подумал…

— Забудьте это, — сказал Вито. — А еще раз можно? Сейчас нырну тройным лебедем. Ладно?

— Ладно. — Джули протянул руку, но вдруг остановился. — Послушай, малыш, ничего не говори Айрис об этом, хорошо?

— Хорошо. А почему?

— Ну… Понимаешь, это просто оговорка. А она склонна сердиться на меня. Ты знаешь, какие женщины, никогда не поймешь, что их сердит.

Вито глянул на него, но он не смог выдержать его взгляд.

— Ладно, — быстро произнес Вито. — Я же сказал, забудьте это. — Он поплыл прочь, и дальнейшая беседа стала невозможной. Спустя некоторое время Джули крикнул ему: — Нам лучше вернуться.

Он согласился, но не стал возвращаться сразу. Подождал, пока Джули не повернулся и не побрел назад. Затем тоже медленно поплыл к берегу, чувствуя злость и боль. Джули Франц, думал он, все еще любит Айрис. Неужели она этого не понимает — или Она ему солгала?

Когда он медленно вышел из воды, широкие складки на плавках Джули свисали, как морские водоросли вокруг его бедер. Он был ошеломлен потоком противоречивых мыслей. Совершенно ясно: Джули, при всем своем высоком положении, своем могуществе — его соперник. Мысль о том, что Джули обладает Айрис, обнимает ее, а она обнимает его, заставила его мучительно содрогнуться. Кроме того, благодаря высокому положению и могуществу Джули великолепен и щедр. Он приносит подарки. Он добрый и теплый — такой же добрый и теплый, как и отец. И Вито смутно ощущал, что так же, как и отец, он несчастен. Как же можно ненавидеть своего отца?

Он остановился и осторожно продел кончик большого пальца ноги в хрупкую раковину. Быстро поднял ногу, чтобы отбросить раковину, но она осталась висеть на кончике пальца. Подогнув палец, он стащил раковину другой ногой. А затем, пойдя на известный риск, опустил пятку на бледно-лиловую раковину и раздавил ее быстрым движением. От острой боли прояснилась голова. Он подошел к Айрис и Джули.

— Вито! — со смехом закричала Айрис. — Вито, Вито, посмотри на себя! — Она стояла, прижав ладони к лицу, смеясь и крича на пределе своего голоса.

Он удивился, но улыбнулся в ответ на ее веселье.

— О, Вито, дорогой! Ты так забавно выглядишь! С этими длинными плавками, свисающими до колен, и маленьким пупком, стянутым в узел от холода. Ты похож на Махатму Ганди.

Вито засмеялся. В ее голосе слышалась любовь, вливавшаяся в его охлажденное морем и страхом тело, как теплый мед. Он смеялся и мотал головой, как собака, разбрызгивая в разные стороны холодные капли со своих кудрей.

— Ох, Вито, — сказала она, подойдя к нему и укутывая его большим полотенцем. — Ах ты бедный дрожащий малыш. Ты весь синий! Нет, ты положительно синий. — Она обняла его, растирая ладонями и интимно шепча ему на ухо.

— Сними эти смешные штукенции, — сказала она. — Сними их, пока ты не задохнулся до смерти.

— Где снять-то?

— Под полотенцем, глупый. Просто расстегни булавку, и они спадут. Никогда в своей жизни я не видела ничего более жалостного.

Джули стоял в нескольких ярдах, глядя на них, и улыбался. Он уже вытерся, а теперь причесывал свои тонкие волосы.

Вито расстегнул булавку и совершил маленький танец, раскачивая бедрами, пока тяжелые большие плавки не сползли к лодыжкам.

— Пойдем домой, — прошептал Вито, нахально положив голову на плечо Айрис, пока она продолжала растирать его.

— Пойдем, куколка, как только ты оденешься.

— Я хочу быть с тобой, — сказал он. Настойчивость, прозвучавшая в его голосе, заставила ее откинуть голову назад и посмотреть на него. Он твердо повторил еще раз, прямо глядя ей в глаза: — Я сказал, что я хочу быть с тобой.

— Хорошо, дорогой, хорошо, — прошептала она и похлопала его по щеке. — Скоро. — А затем более громко добавила: — А теперь ступай за Джули и оденься. Я не хочу, чтобы ты стоял тут мокрый, ожидая меня.