Холодный огонь - [59]

— Садиться не будем, — прошептал Некромант. — В Сарконию мне разрешено влетать. Да и драконов сейчас там нет… Город окрашен был в тёмный пурпур и багрянец. Здесь возводили дома из розового туфа и мостили улицы красным гранитом. Кессе казалось, что Саркония источает жар, так же, как сады огненных деревьев.

Тхэйга скользила над алой черепицей крыш, над когда-то розовыми, но потемневшими от древности башнями, над иссиня-чёрной громадой «Кеморги», будто сложенной из угля. Вокруг фабрики сновали скелеты и костяные големы — похоже, военные поборы не коснулись пока Сарконии… Кесса мельком увидела гору чего-то золотистого — и свесилась с борта, рискуя вывалиться из тхэйги. Там лежали лепестки Золотой Чаши — сотни и тысячи лепестков, выпавших из травяного мешка, и нежить проворно собирала их в корзины. Ирн в тёмно-красной рабочей куртке поверх светло-серой и на редкость чистой мантии в это время заглядывал в другие кули и ворошил содержимое — бирюзовые лепестки Некни, розовый Алай, пурпурный Кенрилл, жемчужно-белые цветы Мекесни и множество других, незнакомых Кессе растений. Альрикс сделал круг над «Кеморгой» — и Речница увидела четверых рэйлингов на специальной башне и такого же ирна рядом с ними. Ханаги, столпившиеся на крыше, терпеливо ждали, пока он проверит, что они привезли в странных сосудах-трубках и флягах из плодов Кими. Кесса нахмурилась.

— Джеллит нужен для алхимии, не надо так на них смотреть, — покачал головой Альрикс и повернул прочь от фабрики — ирн на крыше уже заметил чужаков и глядел на них недобро.

— Вот где делают цветочные масла… — прошептала Речница, тут же забыв о ханагах и непозволительно мягком отношении Некромантов к ним и их товару.

— Я слышал, будто навменийцы развозят их по всему миру, от восточного моря до западного, — вспомнил Альрикс. — Родись я горожанином, пошёл бы работать на «Кеморгу». Да что там! Ни один алхимик, будь он даже Нерси по рождению, не откажется от заказов «Кеморги»! Как же хорошо, что Ирралин со своими безумными планами не вмешался в её работу… Корабль замедлил полёт, вильнул в воздухе, словно выискивая место для приземления — и опустился на крышу тёмно-красной башни, где уже дремал рэйлинг. Шестеро скелетов скучали на краю крыши, вяло пытаясь развернуть навес — и тут же роняя обратно и шесты, и полотнище.

Альрикс тяжело вздохнул и пошёл их гонять. Кесса тем временем оглядывалась в поисках входа, но пока увидела только лестницу, ведущую с башни вниз, к люку в крыше соседнего здания. Оно очень напоминало купол, возведённый над сарматским альнкитом, только не из блестящего фрила, а из неровных глыб чёрного базальта. Из люка на крышу лился алый свет.

— Вот он, «Одэм» — приют бродячих алхимиков, — торжественно сказал Некромант. — В двух шагах от ночного базара… ну, пока там не на что смотреть, он откроется с первой звездой. Полечу туда ночью, не пугайся, если ты проснёшься, а меня не будет.

— А можно и мне на ночной базар? — тут же заинтересовалась Кесса.

— Только посмотреть?

— Само собой, но смотри — туда добираются по воздуху, — пожал плечами Некромант. — Рискнёшь превратиться в летучую мышь ещё раз? Речница задумчиво потрогала плечо, ушибленное на мышиных гонках в Саркейсе, и решительно кивнула. Под куполом из сплавленных воедино каменных глыб было не так уж жарко — не жарче, чем на улицах Сарконии. Пахло сгорающей смолой и листьями мерфины, пылающие шары повисли под сводами, заливая всё золотым и алым светом. По огромному круглому залу в беспорядке расставлены были тяжеленные каменные скамьи и столы, только некоторые из них для виду прикрыли циновками. Камень был тёплым, как будто весь день пролежал под солнцем. Кесса присела на уголок базальтовой скамьи и огляделась — ей хотелось смотреть во все стороны сразу! Справа от Речницы, у распахнутой настежь двери, устроились ханаги — их было двенадцать, когда Кесса пришла, ещё трое появились позже.

За её спиной, у мозаики на пол-стены, изображающей поединок дракона с крылатым волком, собралась толпа людей «Кеморги» — все в тёмно-красных куртках поверх светло-серой, а то и белоснежной одежды, кто-то в красном плаще, кто-то с причудливым посохом-змеёй.

Среди живых затесались пятеро, если не больше, ирнов, и все они галдели так, что Кесса собственных мыслей не слышала. Перед Речницей, у стены, украшенной мозаичным деревом — гербом «Кеморги» — заняли все скамьи и даже уселись на полу люди в кожаных и костяных доспехах. Все они были печальны и переговаривались шёпотом. У самой стены устроилась дымчатая кимея с лютней, и если бы компания за спиной Кессы не кричала так громко, Речница услышала бы, что кимея поёт. Слева, невдалеке от каменной перегородки с окнами и округлой дверью — сейчас всё было занавешено странными белесыми полотнищами — столпились огненные сиригны. Кесса видела одного из них раньше, и всё равно уставилась во все глаза — хранители огня не могли не притягивать всеобщие взгляды. Все они были в белоснежной одежде «Кеморги», кто-то накинул поверх красную куртку, кто-то — кольчугу из стеклянных пластин. Ярко-алый мех, покрывающий их тела, переливался то багрянцем, то золотом, высоко поднятые рыжие гривы трепетали, как пламя. Часть сиригнов переговаривалась с шумной оравой из «Кеморги», часть — с воинами, окружившими кимею, время от времени компании перемешивались, и места в зале оставалось всё меньше. Наконец один из сиригнов хлопнул в ладоши сразу шестью лапами — и в «Одэме» стало очень тихо.