Холодный апрель - [59]

— Значит, одни займутся самоограничением и самовоспитанием, а те, кто не захочет этого делать, будут увеличивать экологический кризис?

— Мы имеем в виду всех. Всех без исключения.

— Принуждение?

— А разве мы не прибегаем к принуждению, например, для охраны общественного порядка, установленных норм жизни?

— Ага. Но ведь нормы жизни можно установить и такими и этакими. Скажем, выгодными для меньшинства и невыгодными для всех остальных.

Каппес нервно зашевелился и изрек опять же по-русски:

— Кто про что, а некоторые все про баню.

Это было уже слишком, и следовало бы одернуть «знатока пословиц». Но Каппес улыбался так приветливо, что у Александра не повернулся язык ответить резкостью.

— Вы правильно поняли, — по-русски же сказал он. — Я очень боюсь, как бы «зеленые» не выцвели и вместо борьбы за здоровые условия жизни для всех не начали бы хлопотать о здоровых условиях жизни для избранных.

— Это им не грозит. Не те лозунги.

— Дай-то бог. Только ведь национал-социалисты в свое время тоже пользовались «не теми» лозунгами.

— Это сравнение?

— Боже упаси!

— А то я бы сказал, что такое сравнение у нас не новость.

Хорст с напряжением вслушивался в непонятный для него разговор, но о чем-то все же, видно, догадывался: в глазах его Александру виделось беспокойство. И Эльза с Луизой, хлопотавшие на кухне, тоже, должно быть, почувствовали напряженность разговора, затихли там, прислушиваясь.

— Идите к столу, ужин готов, — позвала Эльза.

Хорст оглянулся на нее, но ничего не сказал.

Они, четверо мужчин, сидели, полуразвалившись на мягких диванных подушках. Перед ними на низком столике среди бумаг стояли бутылка вина, четыре тонких высоких стакана и сладкие орешки в вазочке. Еще до того, как они уселись здесь, Александр успел спросить у Хорста об этом Каппесе и узнал с удивлением, что он в этот дом пришел впервые и специально для того, чтобы поговорить с Александром по-русски, поскольку господин Каппес некоторое время жил в России. И в те же первые минуты знакомства Каппес сообщил, что да, жил в Советском Союзе и в ГДР, откуда уехал в Западную Германию, что теперь работает в музыкальном театре и вполне доволен собой. Последнее он сказал по-немецки и как-то странно: «Ich habe es satt» — «Довольно с меня», что можно было понять и как довольство жизнью, и в смысле «насытился, наелся, объелся». Александр подумал вначале, что человеку не терпится отвести душу за воспоминаниями. Но господин Каппес как уселся в угол, отвалившись на подушки, так и замолк, умильно-радостно улыбаясь Александру каждый раз, как глаза их встречались. Молчал, молчал и вдруг заговорил ехидными подначивающими поговорками.

— Я слишком мало знаю о «зеленых», чтобы делать какие-либо заключения, — сказал Александр. — Пока что эта партия представляется мне чем-то вроде нашего Общества охраны природы.

Каппес засмеялся и тут же не без иронии, как показалось Александру, счел нужным перевести Хорсту сказанное. Но Хорст не принял иронии и серьезно заговорил о том, что да, именно с охраны природы у них все и началось. В начале семидесятых годов группа ученых, обобщив сложившееся в мире положение, опубликовала труд под названием «Пределы роста». В этой книге было ясно показано, что в ближайшем будущем неизбежно прекращение всех показателей роста мирового развития — промышленного производства, использования ресурсов и, может быть, увеличения населения. Отсюда сам собой вытекал вывод, что если мы хотим думать о будущем, то должны уже теперь очень многое менять в своей жизни. Затем был опубликован другой труд большой группы ученых под названием «Мир 2000», где еще более обстоятельно рассматривалась та же проблема…

— Эти труды взбудоражили у нас общественную мысль, — терпеливо объяснял Хорст. — Повсюду, во всех городах и землях, начали создаваться группы борьбы за охрану среды обитания. Но… — Хорст, как обычно, сделал многозначительную паузу после этого слова, поглядел на Александра, на Каппеса, все так же, со скучающим видом, сидевшего в своем углу. — Нашлись люди, которые начали успокаивать нас, ссылаясь на увеличение средней продолжительности жизни в развитых странах, на то, что наука и техника открывают перед человечеством небывалые перспективы, что геологи находят все новые месторождения ископаемых. Это нас не убедило. Все на Земле конечно, и любой школьник с помощью обычного карманного компьютера в состоянии подсчитать это. Даже если предположить, что вся масса Земли состоит из нефти, то и в этом случае при современных темпах увеличения ее потребления через три века запас будет исчерпан…

Подчиняясь все более настойчивым требовательным жестам жены, Хорст встал, пошел к большому обеденному столу, на котором был приготовлен ужин. Замолчал на минуту, пока все рассаживались за столом, и снова заговорил с прежней страстью:

— Но дело не только в том, что наше неумеренное потребление, жизнь по принципу «чем больше, тем лучше» однажды оставит нас у пустого стола…

— У разбитого корыта, — вставил Каппес по-русски.

— У пустого стола, — повторил Хорст, непонимающе посмотрев на Каппеса. — Возникающее противоречие между нашими эволюционно-генетическими возможностями и средой жизни ведет к вымиранию человечества. Никакие социальные, экономические и другие механизмы, какие человек способен измыслить, не могут отгородить его от естественно-исторического закона соответствия организма и среды. Значит, наша задача должна состоять в том, чтобы изменить свой образ жизни, привести его в соответствие с законами, которые только и позволяют нам существовать… Вначале мы не собирались создавать подобие уже существующей партии. Думали: достаточно разъяснить людям, что дальше так жить нельзя. Потом поняли: без объединения не обойтись. И в семьдесят девятом году в Саарбрюккене была создана партия «зеленых». Вот и всё.