Холодная война в «сердце Африки» - [117]
Самыми тяжелыми были для колонны дни, когда погода не позволяла летать. Тогда случались обстрелы, иногда даже минометные. Они не приносили большого урона, но наводили страх на приданных наемникам конголезцев. Вот как описывает их поведение Хоар: «Солдат охватила массовая паника, они мгновенно бросились врассыпную – под грузовики, где они лежали друг на друге, в заросли кустарника, в любое место, где можно было найти хоть какое-то укрытие. Через несколько секунд они открыли огонь. Без устали палили (многие зажмурившись) в воздух, по стоявшим перед ними нашим грузовикам, по кустам, вокруг себя. Это было ужасное зрелище. Когда я понял, что они стреляют и по моим людям, я заорал: “Прекратить огонь!”»[1097]. Беспокоили колонну и засады, устроенные в джунглях вдоль дороги, где летчики не могли их обнаружить. Даже на одиночный выстрел из «зеленки» колонна отвечала ураганным огнем из всех стволов и калибров, следуя негласному приказу: «Убивай все что движется». Льежуа оказался знатоком психологии конголезцев. По пути колонны от деревни к деревне летели тревожные дроби тамтамов: «Спасайтесь! Белые гиганты идут!»[1098].
НАО пыталась оборонять крупные города, но ничего не смогла противопоставить сокрушительному превосходству противника в огневой мощи. Штурм начинала авиация. Огневые точки, как правило, незамаскированные, подавляли ракетными ударами, а не имевшую привычки окапываться пехоту расстреливали из крупнокалиберных пулеметов. Не успевали деморализованные симба опомниться, как появлялись наемники на джипах, которые расстреливали оставшихся в живых, как в тире. Сержант-наемник в порыве откровенности даже сожалел, что взятие г. Кинду вылилось в кровавую бойню: «После авиаудара Б-26 началась резня. Мы расстреливали всех и вся. Я первый, кто признает, что многих погибших в Кинду убивать было необязательно. <…> Мы просто сметали все, что попадалось на глаза. Я полагаю, что в Кинду мы, должно быть, убили три тысячи человек. Я буду с вами честен: большинство из них напрасно»[1099].
Части КНА в штурмах не участвовали, их держали в тылу и выпускали для зачистки. Жестокость конголезских солдат поражала даже головорезов-наемников: «У них другое представление о войне, чем у нас. КНА считает мятежниками все гражданское население в охваченных мятежом районах. И все. Точка. Все гражданские должны быть уничтожены»[1100]. Отбитый у повстанцев город подвергался разграблению и погружался в вакханалию насилия. Итальянский журналист, очевидец взятия г. Боэнде в конце октября, описал то, что происходило везде: «Заняв город, наемники вышибали двери магазинов выстрелами из базук, врывались внутрь и брали все, что можно было унести и увезти. <…> Покончив с грабежами, принимались за убийства. Расстрелы продолжались три дня. Три дня казней, линчеваний, пыток, пронзительных криков и террора»[1101].
Колонна под командованием Льежуа взяла Кинду 5 ноября. Это было чувствительным поражением повстанцев. Кинду была центром района Маниема провинции Киву, где симба пользовались наиболее массовой поддержкой населения. В Кинду, где Лумумба основал свою партию НДК, разместился главный штаб НАО.
Армия едва не лишилась главнокомандующего. Несколько сотен уцелевших защитников Кинду пытались переправиться через р. Луалабу на пароме, но двигатель заглох, и они стали легкой мишенью для подоспевших наемников. «Вода в реке покраснела от крови», – вспоминал Хоар[1102]. На пристани стоял «Мерседес» генерала Оленги с трупом, одетым в генеральскую форму, внутри. Из воды выловили головной убор Оленги из шкуры леопарда. Конголезское правительство поспешило объявить по радио о смерти генерала. И снова, как и после неудачного штурма повстанцами Букаву, выдало желаемое за действительное. Оленга каким-то чудом спасся, переплыл Луалабу и на велосипеде доехал до ближайшего города[1103]. Погибни Оленга – и его армия могла бы разбежаться. Узнав, что командир жив, воины воспрянули духом: он, а значит, может быть, и они оставались неуязвимыми даже для пуль «белых гигантов».
Операция «Красный дракон»
После взятия Кинду наступление на Стэнливиль приостановилось почти на две недели. Шла перегруппировка сил, чинили износившуюся на ухабистых дорогах технику. Колонна Лима I получила подкрепление – колонну Лима II (50 франкоязычных наемников и 300 военнослужащих КНА), отряд бельгийских наемников («Пятая механизированная бригада») и подразделение под командованием офицера ЦРУ Уильяма Робертсона, состоящее из восемнадцати отлично подготовленных кубинских эмигрантов, «вооруженных восемью видами оружия»[1104]. Стэнливильская колонна, как ее стали называть, выступила 18 ноября.
В тот же день на далеком Острове Вознесения, где находилась британская военная база, высадились бельгийские парашютисты. Они должны были войти в Стэнливиль одновременно с колоннами под командованием Вандерваля.
После того как сотни бельгийских граждан фактически стали заложниками симба в Стэнливиле, правительство Бельгии стало предпринимать срочные усилия для их спасения. 8 ноября Спаак в Вашингтоне предложил Гарриману провести совместную операцию. США обеспечивают воздушный мост до Стэнливиля, где высаживается бельгийский десант и вызволяет всех иностранцев. Гарриман согласился. 10 ноября было получено «добро» от президента Джонсона и высшего руководства Бельгии, включая короля Бодуэна
