Холодная война под водой - [2]

Надо сказать, что у нас наступающие профессиональные изменения заблаговременно распознавали с помощью тестов. Людей выводили из-под воды, проводили реабилитацию и переводили на другое место службы. Но противник не признавал эту тему и использовал бойцов до конца, посылая на самые опасные задания. Так было проще и эффективнее осуществлять агрессивную военную политику. Мы были вынуждены противопоставлять им квалифицированных «волкодавов».

Однажды на задание против «глубинного волка» направили меня. В подводную шахту противник устанавливал ракету постоянного базирования. В стеснённых условиях штольни защиту работ осуществлял только один пловец этой категории. Чтобы выманить «волка» из штольни, я закрепил на скале имитатор звука работающего гребного винта.

Когда, выплыв, он обнаружил имитатор и коснулся его, я, уже готовый, поднырнул сзади, резко рванул за ноги вниз, перерезал дыхательные трубки, обхватил и плотно прижал руки к телу. Он успел обернуться, но, конечно же, с этого мгновения был обречён.

Притянув противника к себе, я блокировал все возможные движения. Мы глядели в упор через плотно прижатые маски. И узнали друг друга. Мне стало немного неприятно. «Волк» трепыхался долго: сказывались тренировка на задержку дыхания и феноменальная изменённая физиология.

«Сдохни ты, а потом я!» — шептал я, глядя в затухающие глаза. Когда движения таки прекратились, я снял его медальон и навески, которые могли подтвердить мою работу.

Да и ценились импортные навески у нас высоко из-за «фирмы». В особых случаях на часы и глубиномеры наносили именные надписи и вручали перед строем. Штольню уничтожил шедший следом за мной взрывник.

Утром мне своим чередом, почти рутинно, опять вспомнилось: «Иду — красивый, двадцатидвухлетний…»

Сколько раз ещё осталось?

Борис Ощепков Взять живым и оставить мёртвым

На нашем участке фронта готовилось наступление. Командование нуждалось в уточнённой информации о противнике. Когда во время боевых действий советские войска захватывали какие-либо технические средства, данные о них, помимо интендантских служб, поступали в разведку для выполнения специальных операций: замаскированного перехода линии фронта и так далее.

Сегодня в нашем распоряжении имелся крытый грузовик с опознавательными знаками одной из прифронтовых частей вермахта. Водитель был захвачен с правами и документами, дающими возможность передвигаться по тылам противника в течение двух-трёх суток. На допросе он утверждал, что имеет личные счёты к существующему в Германии режиму — его брат бесследно исчез в концлагере.

Надо заметить, что чем ближе крах фашизма, тем больше появлялось раскаивающихся и желающих порвать с ним, особенно среди попавших в плен. Из разведдонесений и допроса водителя, вычертившего схему расположения основных тыловых объектов, стало ясно, в какой именно казарме находится штабной офицер с оперативной документацией, прибывший к линии фронта для её уточнения.

На такие ответственные задания, как это, мы не брали пленённых военнослужащих. Они были непредсказуемы, у них могли сдать нервы, водителя могли увести в отдельное помещение для проверки документов и так далее. Поэтому за линию фронта направили нашу группу постоянного состава, дополнив её тремя спецами по технике владения холодным оружием.

Для внедрения в расположение противника мы заехали в заросшую лесом ложбину и остановились на только что отбитой у противника территории.

Затем наши войска отступили по линии длиной около километра. Когда в поле зрения стали появляться редкие немецкие солдаты, мы призывно замахали им руками и попросили показать дорогу, так как сбились с маршрута из-за боевых действий. Двое взялись помочь и прямиком доставили в расположение своей части.

За время пути мы втягивали их в разговоры на нужные темы, изредка отвлекая расспросами о личной жизни. Когда расставались, в знак благодарности подарили им пару бутылок шнапса, а они поделились тушёнкой и сигаретами, потом показали дорогу и разъяснили, как ехать.

Переход через линию фронта состоялся. Для возвращения мы наметили дорогу в расположении этой же части. До нужной казармы добрались поздно вечером. Часовой на входе спал, и убрать его проблемы не составило. В казарму вошла спецгруппа разведчиков. Они осторожно резали, резали, резали в ухо, в сердце, в горло в зависимости от позы спящего. Офицер занимал место в центре казармы за перегородкой. Разведчики зашли, просто взяли его за руки и вывели в казарму. Увидев жуткую картину при свете фонариков, он обомлел. У него забрали планшет, всё, что содержало тексты и личное оружие. Помогли надеть форму.

На обратном пути нас остановили на посту той же части. Хоть документы были в порядке, мы тут же завели разговор о двух недавних знакомых, упоминали их имена и подробности личной жизни. Откупорили бутылку шнапса и, чуть начав, оставили обрадованным часовым. Обратный переход состоялся.

Позже в нашем штабе я в качестве переводчика вёл допрос в присутствии стенографиста и двух офицеров СМЕРШа. Конечно, пленный рассказал всё.

Когда допрос закончился и мы остались одни, я достал изъятую у него Библию, открыл и прочитал: «Послал Господь нарочного к Давиду. Тот пришёл и сказал ему: в одном городе были два человека, один богатый, а другой бедный. У богатого было много мелкого и крупного скота. А у бедного ничего, кроме овечки, которую он купил маленькую и выкормил, и она выросла у него вместе с детьми его; от хлеба его она ела, из чаши его пила и на груди его спала, и была для него, как дочь. Пришёл к богатому человеку военачальник, а тот пожалел взять из своих овец или волов, чтобы приготовить обед, а взял овечку бедняка и приготовил её для военачальника. Сильно разгневался Давид на этого человека и сказал: жив Господь! Достоин смерти человек, сделавший это»