Холод твоего сердца - [10]

После плотного ужина хотелось спать. Размеренное движение поезда успокаивало и усыпляло. Товарищи Горазда по купе завалились каждый на свою койку и только вяло переговаривались. Но у самого Горазда ещё имелось одно, не терпящее отлагательств, дело. Полазив с помощью своего электронного планшета по общедоступным узлам информационной сети, как и обещали связисты, он легко нашёл интересующую информацию по будущему напарнику, старшему лейтенанту Золотилову. Вот только найденная информация была… неоднозначной. Она вызывала больше вопросов, чем давала ответов.

Старшему лейтенанту Николаю Владимировичу Золотилову было тридцать два года. Действительно старый солдат сражающийся с демонами чуть ли не с самого начала войны вторжения. Имеет множество наград и поощрений, значительная часть из которых позже была… аннулирована. Как такое может быть? За какой проступок можно отобрать выданную боевому офицеру награду? Горазд попробовал представить, но фантазия пасовала. Он принялся читать дальше.

Так, Золотилов получил героя три с половиной года назад. Должно быть во время спешного отступления, почти бегства, с территорий, освобождённых во время прошлого неудачного контрнаступления четыре года назад. Тогда русская армия значительно продвинулась на юг, но затем пришлось всё бросить и отступать чтобы сохранить войска. Даже ноябрьский укрепрайон потеряли и следующей зимой пришлось отбивать обратно в тяжёлых боях.

Горазд знал: во время отхода после неудачного контрнаступления четыре года назад армия понесла огромные потери. И эти потери были бы ещё больше, если бы не подвиг всех тех, кто оставался или кого командование оставляло прикрывать отступление основных сил. В то ужасное лето генеральным штабом было инициировано награждение множества «героев российской федерации». Вот только подавляющую часть наградили посмертно.

— Если Золотилов получил героя именно за то, что прикрывал отход основных частей три с половиной года назад, то как его награду могли аннулировать? — подумал Горазд. Отчаянно хотелось посоветоваться с ребятами, но они уже спали. Верхний свет выключен. Тускло тлеет лампочка дежурного освещения над закрытыми дверями купе. За тёмным окном проносились едва видимые силуэты деревьев, холмов, а может быть покинутых и разрушенных домов — не разглядеть. Экран планшета, на фоне царящей в купе полутьмы, ярко сияет с ощутимым голубоватым оттенком.

— Странно, что за столько лет Золотилов дослужился только до старшего лейтенанта, — подумал Горазд и почти сразу наткнулся на выписку из приказа о представлении Николая Золотилова к званию капитана. Что нужно натворить, чтобы лишиться звания и при этом остаться в действующей армии?

Неужели подозрение на предательство человечества? Но после такого обвинения от безопасников человек выходит либо полностью оправданным, либо не выходит вовсе. Ну или в штрафной батальной, в лучшем случае, но тогда его лишают вообще всех званий и всех наград.

Золотилов оставался старшим лейтенантом, и награда «героя» у него осталась. Пожалуй, единственная, которая не была аннулирована. Причём понизили его не с капитана, как думал Горазд, а со звания майора. То есть из старших офицеров в младшие, но при этом не расстреляли и даже не законопатили в штрафной батальон. Будущий напарник Горазда явно не вписывался ни в один из предполагаемых сценариев.

Прикрыв планшет, младший лейтенант Романенко долго думал повезло ему получить такого странного напарника или, наоборот, не повезло. По всему выходило, что это какое неправильное везение. Везение с приставкой «не».

Утро вечера мудренее — решил Горазд закрывая и откладывая планшет. Завтра все вопросы разрешаться. Завтра он прибудет в ноябрьский укрепрайон. На фронт.

Засыпая, Горазд думал о том, что наконец-то он сможет отомстить демонам за отнятую семью, за мать, которую он помнил только потому, что у него сохранились фотографии на электронном носителе, скаченные кем-то сердобольным в приюте из тогдашней глобальной сети, пока она ещё существовала. За будущее, которое у него отняли.

Наконец-то Горазд сможет доказать всем, но главное самому себе: то, что тогда, при эвакуации из Новосибирска, взяли именно его, а не любого из сотен других детей, оставшихся там. Что это не случайность и не деньги которые отец сунул кому-то из военных… А может быть и случайность, может быть и деньги отца или его связи. Но он будет бить демонов и инфералов без пощады. И то, что в переполненный испуганными детьми автобус попал он, а не другой ребёнок — было не напрасно. Было не зря. Он докажет.

Интерлюдия

В кабинете верховного главнокомандующего российской федерации или её остающихся свободными северных территорий шёл непростой разговор. Маршал Башуров Леонид Сергеевич говорил по телефонной линии с президентом Северного Союза. Союз включал в себя Норвегию, Швецию и Финляндию, вернее их остатки, объединившихся уже после вторжения, так как выживать в новом мире по одиночке было решительно невозможно.

Леониду Сергеевичу шестьдесят четыре года и маршалом он назначил сам себя, так как в один из моментов никого из вышестоящих офицеров просто не осталось. В прошлом генерал-полковник арктических войск, после предательства адмирала флота Кравцова, он остался высшим должностным лицом в противостоящей вторжению демонов армии и на остатках страны. Во многом благодаря Башурову русская армия не только сдерживала атаки сверхъестественных тварей, но и пыталась контратаковать и освобождать оккупированные демонами территории. К сожалению, не всегда удачно, но другого верховного главнокомандующего не было и вряд ли кто-то мог бы сделать на его посту больше чем он. В народе Башурова прозвали «генералом Сталь» или «стальным генералом». Как-то не приживалось маршальское звание. Башуров знал, что за глаза его продолжают называют «генералом Сталь».