Холод - [24]

— И старший отец тоже был, — Скрипач положил Иту подбородок на плечо. Ит, который терпеть не мог, когда ему дышат в ухо, в этот раз сдержался и промолчал. — Мама… как странно… я никогда и никому не говорил этого слова. Ты тоже.

— Да, я тоже, — эхом отозвался Ит. — Вот что я еще подумал… возраст согласия везде — семь лет. В некоторых религиях считается, что только в этом возрасте человек обретает разум, а вместе с ним — душу. Значит, получается, самую первую жизнь мы прожили — здесь? До семи лет — точно?

— Может, и дольше, — Скрипач задумался. Перестал, наконец, дышать Ит в ухо, чуть отодвинулся. — Мне кажется, что дольше. Ит… когда мы пришли на Терру-ноль… впервые… ты помнишь свое ощущение?

— Да. Конечно. Словно я вернулся домой, — Ит зябко передернул плечами. — И у тебя было то же самое. Ведь так?

— Было. Мы все гадали, из-за чего. А всё оказалось так просто. Мы всего лишь действительно вернулись домой.

— Я еще кое-что понял, — Ит повернулся к Скрипачу. — Когда человеку… или не человеку… это неважно… когда ему очень плохо, очень больно, очень обидно — куда он идет? Или даже бежит? Кто всегда его примет, утешит, пожалеет? Мать. Мое подсознание, оно в тот момент всё решило за меня. И я рванул туда, где, как мне казалось, должна была быть она. Мама. Или хотя бы когда-то была — она. Я шел в дом, в котором меня любили…

— Столько лет прошло, а я до сих пор не могу себе простить этих слов, — беззвучно сказал Скрипач. — Столько всего случилось. А словно вчера. Да, Ит? Словно это было вчера.

— Я тебе сейчас еще одно «вчера» подкину, — Ит грустно усмехнулся. — Утопия и Тлен. Два места, имеющие вполне себе физические координаты. Помнишь тварь, которая так ловко тогда всё предсказала?

— Мастер червей, — прошептал Скрипач. — Ты думаешь, это…

— Он самый. Некая производная Яхве. Рыжий, давай выпьем, а? Это надо как-то запить. Просто необходимо.

— Саб завтра будет орать, — напомнил Скрипач. — Он скажет, что мы алкоголики. Как Кили.

— Пусть орет, — отмахнулся Ит. — Скажем, что это наследственное.

— И ведь не соврем, — покивал Скрипач. — А я-то думал, откуда у нас такие могучие ферментные системы? А оно вон как, оказывается. Действительно, наследственное. Кили с шестнадцати лет употребляет по сто грамм в день, и ничего. Вполне себе живой.

— Печень пришлось менять, — напомнил Ит.

— Но не из-за водки же!

— Мне больше интересно, где он раздобыл себе гепатит. Думаю, на днях узнаем… Рыжий, а ты заметил, что он красивый? Мы с тобой не такие. Нам до него далеко.

— Заметил, — покивал Скрипач. — И зрачки у него вертикальные. От рауф у него больше. Нас, видимо, мама разбавила.

— Наверное. — Ит поднял голову. — «Горизонт», организуй нам грамм по сто пятьдесят сам знаешь чего, и сделай лхуса холодного, запить.

— Не слишком много? — поинтересовался корабль. — Вы, кажется, хотели завтра отправиться на разведку в город.

— Хотели. Вот проспимся, и отправимся, — пообещал Скрипач. — А теперь сделай то, что велели, и отвали. Займись лучше сбором информации, вместо чтения нам моралей.

— Хорошо, — ответил корабль. — Займусь. Доброй ночи.

— Вот и славно…

Глава 4

4. Дно

— Ит, с нами происходит что-то не то, — Скрипач стоя по колено в снегу, и смотрел куда-то мимо Ита. Кажется, он сейчас вглядывался в лесную чащу за итской спиной.

— В смысле? — не понял Ит. — Тут вообще всё не то. Рыжий, идем. Время.

— Нет, подожди. Я хочу тебе напомнить… — Скрипач прищурился. — Напомнить один эпизод. Помнишь, ты видел на Node Безумного Барда? Во время совещания?

Ит кивнул.

— Да, помню, — подтвердил он. — Видел, потом рассказал тебе. И что с того?

— Сейчас поймешь. Вспомни, что именно ты рассказал тогда, — приказал Скрипач.

— Я рассказал о том, что видел Барда, и что был удивлен, — Ит нахмурился. — Что… что он предупредил меня, потому что узнал, и…

— Не это, — помотал головой Скрипач. — Какой расы был этот Бард, Ит?

— Луури, — пожал плечами Ит.

— И что ты мне сказал в связи с его расой? Забыл?

Ит открыл рот, чтобы ответить — да так и замер с открытым ртом.

Он понял.

— Ты сказал следующее. Что ты с юности не видел луури. Ит, я тоже не обратил сперва на это внимания, но… но потом понял. Рокори, родной. Не считая остальных — но с Рокори мы проработали больше сорока лет, почти до самой его смерти.

Ит все еще молчал.

— Когда я понял, что ты сказал… понял тоже не сразу, кстати… я стал пытаться вспоминать другое, и… Ит, как звали женщину, которую ты убил во время операции «Алмазный венец»?

— Гоуби, — одними губами произнес Ит. — Дело мисс Гоуби, и…

— Значит, это ты помнишь. А я забыл, — Скрипач отвернулся. — Я всю голову себе сломал, но не смог вспомнить ее имени. Множество других вещей я не смог вспомнить… тоже. И я уверен — если ты сейчас начнешь вспоминать что-то, причем важное, тебя, как и меня, будут ожидать неприятные сюрпризы.

— Подожди, — севшим голосом попросил Ит. — Ты молодец, однозначно, но сейчас — подожди. Кажется, я начинаю что-то понимать…

— Эй, вы там замерзли, что ли? — сердито спросил Саб по связи. — Вы почему до сих пор в лесу?

— Сейчас поговорим и выйдем, — отозвался Скрипач. — Три минуты, Саб.