Холод - [20]

Зверь вновь налетел на меня, его пасть тянулась к моему горлу. Оледеневшими руками я схватили его за шею, пытаясь придушить. Существо обладало огромной мощью, и я сам не понимал, как мне удаётся сдерживать его. Я собрал все свои силы, мои руки дрожали от напряжения, но я не сдавался. А монстр рвался вперёд, бил меня лапами, и из пасти его брызгала слюна.

И тут произошло нечто невообразимое. Шея существа, а потом и его морда начали покрылись бугристой коркой из чёрного льда. Чудище заскулило и отпрянуло. Оно мотало головой, пытаясь скинуть с морды ледяную оболочку. Я вскочил. Вспомнил вдруг о скрытом под камзолом стилете, который у меня так и не реквизировали. Вытащил его и набросился на монстра. Я колол его в длинную извивающуюся шею, а тот вопил на всю округу, и чёрная кровь его орошала мои руки и каменные плиты. Наконец существо ослабло и рухнуло на пол. Оно ещё некоторое время билось в конвульсиях, а потом замерло и стало превращаться в пепел.

Я отдышался. Ноги и руки дрожали от напряжения: схватка отняла почти все силы. Я доковылял до лавки, где лежал мой мешок, оставленный убежавшими в панике мужиками.

Тело второго убитого распласталось на полу. У него был перегрызен позвоночник. Закинув мешок за спину, я перешагнул труп и направился к выходу.

На улице меня уже ждали. Семеро оставшихся в живых мужиков стояли полукругом на расстоянии пистолетного выстрела от святилища и целились в дверь. Возможно, они хотели таким образом встретить монстра, а вышел я. А я не ожидал их увидеть. Думал, их и след уже простыл.

— Кто ты такой? — грозно спросил Йозеф. — Отвечай, иначе и шага не ступишь дальше. Ты светлейший?

— Ну, для начала, я — тот, кто завалил то чудище в церкви и спас ваши шкуры.

— Чтобы сдать нас следакам?

— Зачем мне это делать?

— Ну да, ну да, — оскалился Йозеф, — совсем не зачем. Нет уж, приятель, вокруг пальца ты нас не обведёшь! Тебя же к нам подослали, да? Иначе как ты тут оказался? Откуда ты знаешь этот маршрут?

Их недоверие было мне понятно. Компания занималась чем-то незаконным, и у них имелись все основания подозревать меня в слежке. Ну а мне требовалось срочно рассеять их подозрения. Иначе мне никогда не попасть в Явь. Даже если ледяная защита сработает, и меня не убьют пули, я всё равно исчезну вместе с очередным куском города, что растворится в тумане. Это люди, которые держали сейчас меня под прицелом, являлись последней хрупкой нитью, связывающей меня с миром людей, и возможно, последним шансом выбраться отсюда.

— Откуда знаю? — переспросил я. — Да я третий день тут брожу, ни одной живой души не встретил. Откуда я могу что-то знать? Я просто хочу попасть в Явь. Сам подумай: если бы я следил за вами, стал бы эти пистолеты с кристаллами тащить с собой? Ну вот.

— Да, да, ври больше, — проворчал большеносый малый в треухе. — Да он нас клирикам сдаст как неча делать. Они все заодно! Проклятые новобожцы. Хотите извести нас? Хотите веру предков извести?

— Заткнись, — рявкнул на него Йозеф. — Без тебя разберёмся.

И тут со стороны заросшего кладбища, что находилось за святилищем, послышался уже знакомый мне вой.

— Они здесь! — взвизгнул большеносый малый. — Йозя, надо уходить, они сожрут нас!

— Заткнись! — снова гаркнул предводитель. — Бежим!

— Что с ним делать? — спросил белобрысый.

— Так, слушай сюда, юноша, — обратился ко мне старик, — поможешь нам, мы поможем тебе. Лады? А теперь хорош тут сопли жевать. Валим отсюда.

Мы потрусили прочь от святилища. Позади раздавались вой и крики — то ли звериные, то ли человеческие. От этих воплей в жилах стыла кровь. И я готов был поклясться, что не у меня одного.

— Надо спрятаться, переждать, — предложил старик. — Они учуяли нас, скоро нагонят.

— Мужики, ищем укрытие! — крикнул Йозеф. — Проверяем дома!

Теперь мы по пути дёргали все дверные ручки, что встречались на пути. Открытых не находилось.

— Сюда! — Йозеф остановился рядом с двухэтажным домом с потрескавшейся штукатуркой. Окна первого этажа находились достаточно низко, чтобы можно было забраться. У двери стоял большой пустой цветочный горшок.

Йозеф и белобрысый подтащили горшок к окну, а затем путеводчик разбил набалдашником пистолетной рукояти стекло, просунул руку внутрь и открыл раму. Вскоре мы оказались в доме, после чего подтащили к окну стол и перевернули на бок, чтобы он закрыл половину проёма. Подпёрли его тяжеленной чугунной плитой, которую вчетвером еле сдвинули.

Поднялись на второй этаж. Тут оказались спальня и комната со столом. Люди расселись кто на стулья, кто на полу. Йозеф встал рядом с окном так, чтобы из-за занавесок видеть происходящее на улице. Пищаль он держал в руках. Мою фузею прислонил к стене. Белобрысый указал мне на угол, чтоб я туда садился, а сам придвинул табурет и устроился напротив, уставив мне в лицо мушкетон, и это меня заставляло нервничать, поскольку курок был взведён.

— Страшно, — бормотал большеносый малый придурковатого вида, — я тут на ночь не останусь. Нельзя тут на ночь оставаться.

Парень выглядел напуганным, он вращал глазами и то и дело косился на окно. Остальные мужики были молчаливы и угрюмы.