Холм - [21]

Шрифт
Интервал

Вильямс. Не я водил его к коменданту. Это все Гаррис…

Старшина. Я знаю… Но я даже представить себе не мог, что он позволит ему появиться перед комендантом чуть ли не голым… Какого черта вы из меня делаете дурака?

Врач. На Вильямса жалуется также Гаррис.

Старшина медленно поворачивается и смотрит на врача с таким видом, как будто с тем вот-вот случится удар. Затем он переводит взгляд на Гарриса.

Старшина. Что ты ему сказал?

Гаррис. Я сказал ему правду, сэр.

Старшина. Правду? О чем ты, черт возьми, говоришь?

Гаррис. Нам всем известно. Вон там Робертс… В морге — Стивенс… Но вы тут ни при чем… Это Вильямс.

Старшина. Э, нет, это я, я! Кто же еще, черт вас возьми, здесь хозяин?.. (Успокаивается.) Я не знаю, что ты ему сказал, но ты сейчас же заберешь свои слова обратно.

Гаррис. Не давай распускаться Вильямсу, одерни его.

Старшина. Опять хочешь учить меня?.. А ну, выйди.

Гаррис выходит.

Врач. Робертс отправляется в госпиталь.

Вильямс. Он и в госпитале будет всем рассказывать, сэр. Он тронулся, а там могут поверить, что он говорит правду.

Джо. Еще бы, не поверить!

Вильямс. Оставьте его здесь, в камере.

Джо. Все равно я доложу обо всем, что здесь видел. Особенно о Вильямсе. Но я не очень буду жалеть, если и вам, старшина, попадет вместе с ним.

Старшина. Запугиваешь меня?.. Ну так вот: ты останешься в камере. Посмотрите, сержант, чтобы ему было здесь удобно. (Врачу.) Будет лучше, если вы его полечите здесь.

Врач. Старшина…

Старшина. За двадцать пять лет первый раз такое вижу. С сегодняшнего дня я сам буду проверять каждого. И заключенных и надзирателей… (Кричит.) Гаррис!

Гаррис (входит). Слушаю, сэр.

Старшина. Ты — бездарность, Гаррис. Я посажу тебя под арест!

Гаррис. Не слишком ли строго? Вам еще может понадобиться помощь…

Старшина. Я тебя проучу. Но прежде чем тебя запрут в четырех стенах, сделай хоть что-нибудь полезное. Приготовь камеру для Робертса.

Врач (Гаррису). Помогите Робертсу надеть форму. Он идет в госпиталь.

Гаррис помогает Джо одеться.

Старшина (врачу). Я здесь распоряжаюсь!

Врач. У вас свои дела, у меня — свои.

Старшина. Только попробуйте отменить мое приказание!

Врач. Там, где дело касается здоровья людей, последнее слово за мной.

Старшина в ярости смотрит на врача, затем пытается взять себя в руки.

Старшина. Ладно. Возможно, я погорячился. Но у меня был сегодня сумасшедший день.

Врач. У Робертса тоже. Он едет в госпиталь.

Вильямс (врачу.) Надо было вам дать Робертсу и Стивенсу полегче режим, сэр.

Врач. Что?

Вильямс. Я видел, что Стивенс слабоват, но не мог же я вмешиваться не в свое дело.

Врач. К чему вы все это говорите?

Вильямс. К тому, что я хочу выяснить, были ли они здоровы. Ну, скажем, Стивенс.

Врач. Если я вас правильно понимаю… У вас это не пройдет!

Вильямс. Вы осматривали его?

Старшина. Нет, он не осматривал. Я ведь при этом присутствовал.

Вильямс. И дал группу А-1. Признал годным. (Подходит ближе к врачу.) И назначил ему наказание наравне с Робертсом, Бокумбо, Мак Гратом и Бартлеттом. Ну, и вот результат — помер.

Врач (в растерянности). Это понятно… Изнурительная жара… солнечный удар.

Вильямс. Стивенс был болен. Я понял это, но было уже поздно, клянусь. По своей небрежности вы всучили мне мертвеца… А теперь только попробуйте отправить Робертса в госпиталь — и я вас допеку.

Врач. Старшина…

Старшина молча поворачивается и идет к двери.

Джо (врачу). Вы не должны его так отпускать.

Врач. Это шантаж, старшина.

Старшина. Я оставляю Робертса в камере.

Гаррис. Отправьте Робертса в госпиталь. Вас будет судить военно-полевой суд, а не Вильямса.

Врач смотрит то на одного, то на другого, не зная, что делать.

Старшина. Заткни глотку, Гаррис.

Гаррис. Этот вопрос должен решить комендант. И я немедленно все ему расскажу. Извини, Берт, но первым полетишь ты. И это сделаю я.

Вильямс (старшине). Я отведу Гарриса в камеру, разрешите, сэр?

Гаррис. Ну, нет. Сейчас ты будешь делать нечто другое. (Врачу.) Ну, сэр, ведите Робертса!

Старшина. Распоряжаюсь здесь я!

Врач. Отправьте, сержант Гаррис, Робертса в госпиталь.

Старшина. Я! Я здесь начальник.

Гаррис. Ты, Берт, не начальник. Начальник здесь Вильямс. Он приступил к этим обязанностям уже несколько дней назад, а ты не заметил это.

Врач. Я вызываю «скорую помощь». Робертс отправится в госпиталь. А потом я пойду к коменданту… Ну, продолжай шантажировать меня, Вильямс.

Врач и Гаррис выходят.

Старшина (медленно поворачивается к Вильямсу). Так. Значит, ты здесь начальник?

Вильямс. Перестаньте! Давайте лучше быстро решим, что нам делать дальше.

Старшина. Ну нет, хватит с меня этой проклятой заварухи!.. Я перевожу тебя в охрану!

Вильямс. Послушайте, ведь Гаррис и врач действительно обо всем доложат!

Старшина. Ты слишком горяч, да.

Вильямс. Нам надо действовать заодно. Понимаете? Мы должны говорить одно и то же.

Джо. Дурак! Вы только посмотрите на него!

Вильямс резко поворачивается к Джо.

Старшина (он занят своими мыслями). Ты правильно подходишь к делу. Но ты слишком горяч! Чертовски горяч!.. Надо быть поспокойнее — и все будет в порядке… Иди и приготовь камеру… Робертс, бери свои вещи!

Вильямс (хватает старшину за плечо). Послушайте… Возьмите себя в руки!


Рекомендуем почитать
История западной окраины [=Вестсайдская история]

Мысль о создании пьесы о современных Ромео и Джульетте зародилась у группы американских театральных деятелей — еще в 1949 г. В 1950-х гг. усилилась эмиграция пуэрториканцев в Америку. Часть американской молодежи встретила их враждебно. Этот антагонизм, не раз приводивший к серьезным столкновениям, и был положен авторами в основу произведения «История западной окраины» («Вестсайдская история»). Пьеса написана Артуром Лорентсом, стихи — молодым поэтом Стефаном Сондгеймом, музыка — композитором Леонардом Бернстайном, а постановка и танцы осуществлены Джеромом Робинсом. В августе 1957 г.


Прачечная на перекрестке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Короткий век любви

Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.И тогда дети решают отомстить.


Лифт

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Полёт над кукушкиным гнездом

Пьеса в 2-х действиях по одноименному роману Кена Кизи.


Принц Фридрих Гомбургский

Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.