Хоккейные истории и откровения Семёныча - [4]

— Получается, что так, — улыбнувшись, согласно кивнул седой головой спартаковский ветеран. — Но начинал играть Илья все же в Твери, а потом год играл в московском «Динамо». Там его приметили многие тренеры. У Ковальчука есть все, что необходимо хорошему хоккеисту: воля, характер, физическая сила, катание, бросок, техника. Что–то в нем и от Бога, но много вложили в него с малых лет и родители. Отец Валерий Николаевич был в Твери директором комплексной спортшколы. И Илья занимался там плаванием, греблей, лет с пяти встал на коньки. Мне Илюша сам рассказывал, что в соревнованиях по гребле обгонял ребят на два–три года старше его. Словом, данные у парня отменные. К этому следует добавить, что Илья незаносчив, открыт, хороший товарищ, что тоже весьма важно в спорте, особенно в игровых его видах, где велика роль коллектива. Очень не любил мальчишкой проигрывать, иной раз до слез дело доходило. И я в общем–то как тренер только помог лучше раскрыться всем заложенным в нем качествам, — заметил Борисов.

А в «Спартак» попал Ковальчук так.

— Я хотел иметь у себя такого отличного паренька, — откровенно поведал Борисов. — Но мне отец Ильи как–то сказал: «Слушай, Юрий Викторович, я сам сызмальства болею за «Спартак», хотел бы, конечно, чтобы Илюша у вас играл. Но пойми ты, только–только начал он играть в «Динамо», где его приняли прекрасно. Можно ли в такой ситуации обидеть динамовское руководство, тренеров?». А тут «Спартак» — команда из мальчишек 1983 года рождения — уезжал в поездку по Америке. Я предложил Ковальчуку–старшему, чтобы Илья съездил с нами, сыграл, посмотрел на тамошних ребят. А вернется и продолжит в «Динамо».

Дальше вышло так, что юному Ковальчуку пришлись по душе спартаковские сверстники, атмосфера в команде. И по возвращении на Родину он категорически заявил, что играть будет только в «Спартаке».

— Переубедить его было невозможно, уже тогда, в мальчишеском возрасте, он обладал крепким характером! — усмехнулся Борисов.

С приходом Ковальчука спартаковские мальчишки стали грозой для соперников. Шесть лет брали они первенство Москвы, дважды становились чемпионами России.

— Я бы не стал сводить все те успехи к личности одного Ильи, — педагогично сказал Борисов. — Да, безусловно, он выделялся. Бывало, за игру забивал по девять шайб, как в том самом турне по Америке. В Японии один раз в игре забил 12. Нутам, правда, команды были слабоватые. Да, бомбардирские качества в Илье были с детства заложены…

А самого Борисова в хоккей высшего уровня выпустил Семёныч. Правда, начинал Юрий свой хоккейный путь в московских «Крыльях Советов». Родился в Москве в 1938 году неподалеку от Соколиной Горы. Отец работал на заводе «Салют», мать трудилась швеей. Рядом с домом располагался стадион «Крылья Советов», там и начал будущий спартаковский центр гонять шайбу. И небезуспешно. В 1958 году уже играл за молодежную команду «Крылышек», тех самых, в «основе» которых доигрывали такие звезды, как Алексей Гурышев, Николай Хлыстов, Михаил Бычков, Юрий Цицинов, Евгений Грошев, Виктор Пряжников, Владимир Гребенников.

— После одной из игр подошел ко мне Николай Семёнович, — вспоминает Борисов. — Поговорили. И он сказал, что еще посмотрит за мной. На следующей игре я решил показать себя во всем блеске и устроил «театр одного актера». Шайбу никому не отдавал, водил ее только сам, и как мне казалось, действовал здорово. Ну, думаю, продемонстрировал все, на что способен.

Велико же было удивление хоккеиста, когда возле раздевалки после матча Эпштейна не оказалось.

— Повертел я головой в разные стороны, нет Николая Семёновича. А я знал, знал, что на игре он точно был. Подождал, подождал, удивился, а потом озадаченный забросил сумку за плечо и пошел на выход. И вдруг вижу, идет впереди меня Эпштейн. Я, конечно, ходу прибавил и впритирку, так чтобы он меня заметил, начал его обгонять. А Семёныч такой сердитый идет, насупленный, бросил на меня взгляд и говорит: «Что это ты сегодня устроил–то, а? Не пасуешь никому. Нет, так играть нельзя!». Смутился я: «Да ведь, Николай Семёнович, никто нас особо премудростям хоккейным не учил». — «Ну, ладно, — смягчился Эпштейн. — Приходи завтра «на землю»«. Тогда «Химик» сезон уже закончил, но игроки продолжали тренировки, играли в футбол, и Семёныч, как понимаю, хотел на меня еще посмотреть. Потом, после тренировки, подзывает меня и спрашивает: «Ты сколько на заводе имеешь–то?». А я на «Салюте» работал слесарем. «Да рублей 500 выходит в месяц». — «Ну, а у меня поначалу будешь иметь 300–400. Как, согласен?». — «Да я с моим со всем удовольствием», — отвечаю.

Вот так оказался в «Химике» Юрий Борисов. И до сих пор считает, что повезло ему тогда необыкновенно. С одним из лучших тренеров страны и замечательным человеком свела его судьба. И вывела в большую жизнь. Хотя первый матч в составе «Химика» он пропустил. А во второй игре «Химик» проиграл родным для Борисова «Крылышкам» — 1:10. Крупное, разгромное поражение.

— Но для меня та игра по–особому памятна, — улыбнулся, вспоминая, Борисов. — Потому что именно мне и удалось забить тогда единственный гол в ворота Жени Ёркина, отличного вратаря. Он потом в составе сборной СССР поехал в 1960‑м году на Олимпиаду в Скво — Вэлли вторым голкипером вместе с Николаем Пучковым. Тот гол для меня особо памятный. А еще дороги мне три гола, забитые в следующей игре с московским «Спартаком». Спартаковцы тогда силу набирали, у них уже играли братья Майоровы со Старшиновым. Мы поначалу, после первого периода, проигрывали 0:3. И тут я две шайбы подряд забросил, а потом еще одну. А еще два гола Юрка Громов забил и мы выиграли — 5:3. И вот с того самого матча я уже стал постоянно выступать за основу «Химика». Играл я тогда в тройке с Владимиром Васильевым и Валерием Никитиным, а в защите с нами выходили Владимир Данилов и Александр Рагулин. Неплохо, а? Васильев потом тренером стал, привел «Химик» к серебряным медалям первенства Союза в 1989 году, а в 1984 и 1990 годах команда при нем «бронзу» брала. В 1996 году попробовал он себя и в роли главного тренера сборной России. Валера Никитин, или «дед», как мы его называли, дважды становился чемпионом мира, универсал был, отличный хоккеист и товарищ, а про Рагулина и говорить нечего, сама фамилия за себя все говорит. Потом появилась тройка Морозов — Борисов — Никитин.