Хоккейные истории и откровения Семёныча - [16]

«а) трудный игрок по характеру, но всегда с полной отдачей работает на тренировках и в игре. Такой хоккеист может часто решать судьбу матча;

б) второй тип игрока: я все могу, когда захочу. А выдача игры

у такого игрока очень маленькая, не говоря уж о тренировочной работе;

в) третий вариант — игрок, хранящий нейтралитет (моя хата с краю,

я лучше помолчу…)».

Давайте сами поразмышляем, какой тип игрока из трех перечисленных больше по сердцу Эпштейну. Как видно из содержания этого листка, в команде возник конфликт, ряд игроков захотел покинуть «Химик». Что должен в такой ситуации делать тренер? Мнение Эпштейна однозначно: «Одновременно команду имеют право покинуть без нанесения существенного ущерба коллективу не больше двух игроков».

А в чем же, собственно, суть конфликта, почему он возник? «Люди зажираются, — считал тренер, — и теряют чувство меры. Научить их может только сама жизнь. Да, не все могут быть настоящими спортсменами».

Это суровое суждение. Имел на него право Эпштейн? Думается, имел. Ибо на своем веку он повидал множество игроков — и классных, и среднего уровня. И великих, и даже гениальных. Которых с полным основанием можно было называть и настоящими спортсменами, и настоящими людьми. Вот уж 60 лет минуло, как пришла Победа. Велико было чувство радости, охватившее народ. Я тоже испытывал ощущение душевного подъема. Жизнь распахивалась настежь. А кроме того, тогда и в моей спортивной биографии событие произошло незабываемое.

Но сначала несколько слов о личном: в 1943 году женился я на Любаше. Я ее встретил еще до войны в подмосковной Тарасовке, где она жила с матерью и двумя сестрами. Ну, а Тарасовка — это ж наша, спартаковская вотчина. Там танцы до войны устраивались знаменитые. Долгую жизнь прожил я со своей Любовью Николаевной, замечательная была женщина. Многим я ей в жизни обязан.

Она ведь во всем была мне поддержкой, и в спорте — тоже. Все помнила, многие матчи, кто голы забивал. И на том памятном была. С ЦДКА, 19 мая 1945 года. Я в «Локомотиве» выступал. В том матче дебютировал в составе армейцев паренек, ставший чудом советского футбола и хоккея. И в мае 2005 года ровно шестьдесят лет с момента того дебюта исполнилось. Дата, если подумать, тоже знаменательная для всех нас, кто любит отечественный спорт.

И вот игра с ЦДКА. Армейская команда замечательная. Гриша Федотов, красавец. Выдающийся форвард. А с ним рядом — Гринин. Демин, Николаев. Я хавбека (полузащитника) играл и держал Петю Щербатенко. Хороший был игрок, парень замечательный, красивый. И тренером он стал впоследствии отличным. И вот где–то минут за 20 до конца матча Аркадьев заменяет Петра. Выходит на замену парень, фамилию называют — Бобров. Ну, парень, как парень, ничего такого особенного в нем нет. Курносый, вихрастый. Мне стало быть, его надо было держать.

И вот этот парень за двадцать минут «привез» нам три гола! Что–то непривычное вытворял он тогда на поле. Потом появились статьи: в одних пишут, что Бобров забил «Локомотиву» три мяча, в других — что два. Да разве в этом все дело?! Два, три. Это можно в подшивках газет уточнить. Меня журналисты уже позже, через много лет, когда Бобров гением общепризнанным был и играть–то, по–моему, уже перестал, вопросами одолевали: «Николай Семёнович, скажите, что вы чувствовали, когда «Бобёр» стал голы забивать?». И вроде я отвечал, что, мол, после первого гола я подумал: «Ну что ж, бывает». После второго насторожился, ну а после третьего понял, что в составе ЦДКА появился незаурядный игрочина. Не помню, честно говоря, что уж я отвечал. Может, чего и добавили в мои ответы «кудесники пера». Зато точно помню, что после игры меня коллеги по «Локомотиву» упрекнули: «Что ж ты, Коля, не смог прикрыть–то этого молодого». И абсолютно точно я друзьям своим ответствовал: «Прикрыть? Да вы что, охренели? Его ж всей командой не удержать».

Вот такое ощущение осталось у меня от того первого знакомства с Всеволодом Михайловичем. Ощущение это так на всю жизнь мою навсегда и сохранилось. Прикрыть Боброва. Вот задачка, бином Ньютона. Да у него ж скоростища какая была, что как рванет — только его и видели. Сию минуту вот рядом был, а уже — у чужих ворот. При этом дриблинг замечательный, обводка потрясающая. И удар хлесткий. Как его прикроешь? Когда с ним рядом тоже ведь играли не дурачки какие–нибудь. Григорий Иванович Федотов — игрочище выдающийся, Валя Николаев поле бороздит взад–вперед, по краям Гринин с Деминым снуют. Кого держать, кого прикрывать? И как? Голова кругом идет.

В тот день родился в нашем футболе, я так считаю, гений игры. Лучший футболист в истории отечественного футбола. И хоккея тоже. (По данным известного футбольного обозревателя России Александра Аркадьевича Горбунова, в том матче армейцы выиграли со счетом 7:1. Бобров вступил в игру за 15 минут до ее окончания и забил два гола. Но давайте забудем о цифрах, давайте задумаемся: какое же впечатление произвел он на своего опытного опекуна, если в памяти Эпштейна остались три забитых мяча, но того более — возникло ощущение, что в советском футболе появился великий мастер, какого еще не видала страна! —