Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера - [9]

И все же сейчас даже представить себе такое невозможно: меньше чем за полгода до начала Игр у сборной еще не было официально назначенного главного тренера! А меньше чем за год убили президента федерации. И «ушло в отказ» множество основных игроков. Это был какой-то сплошной, непрекращающийся форс-мажор. Но те, кто отвечал за сборную — Касатонов и другие — никак не давали об этом знать, ни на мгновение не впадали в истерику. И за это им — как модно теперь говорить, «респект и уважуха».

После Нагано Касатонов рассуждал о назначении главного тренера:

— Всем было понятно, что Юрзинов на сегодняшний день — лучший российский тренер. Поэтому кандидатура на эту должность была фактически одна. Нельзя не сказать и о большом мужестве, которое проявил в той ситуации Юрзинов. Он принял команду, когда она была практически неуправляемой. И на него ложилась огромная ответственность: ведь выступать предстояло на Белой Олимпиаде, в которой впервые участвовали профессионалы из HXЛ. Так что Владимир Владимирович проявил незаурядный характер, доказал, что он человек, по-настоящему болеющий за наш хоккей.

Помогать Юрзинову согласились его ученики Петр Воробьев и Зинэтула Билялетдинов. А тренером вратарей — и это была настоящая и положительная сенсация — стал сам Владислав Третьяк. На протяжении нескольких лет легендарный 20-й номер тренировал вратарей в «Чикаго Блэкхокс», и его колоссальный как игровой, так и тренерский опыт наконец-то, впервые в российские времена, был востребован в национальной сборной.

— Почему до этого Третьяка ни разу не приглашали на роль тренера сборной? — спросил я Касатонова уже после Нагано.

— Если честно, я и сам не понимаю, почему. Считаю, что он сегодня — специалист номер один в мире по подготовке вратарей. Достаточно назвать такие имена, как Бродер, Белфор, Хэккетт. Эти входящие в голкиперскую элиту HXЛ игроки — воспитанники Третьяка.

— А чья была идея его пригласить?

— Не это главное. Главное, что он согласился.

— И все же?

— Ну если честно, то с Владиком разговаривал я — на чемпионате мира в Финляндии. Тогда, кстати, было еще неизвестно, кто возглавит федерацию и как сложится моя дальнейшая судьба. Он сказал, что с удовольствием поработает, если во главе команды будет хорошая группа профессионалов. А потом Юрзинов сделал ему официальное предложение.

Я очень рад, что Владислав оказался в команде. Ведь вратари не то чтобы были нашим слабым звеном, но с ними могли возникнуть проблемы. Ребятам не хватало игровой практики, потому что и тот и другой (Шталенков и Трефилов. — Прим. И. Р.) являются вторыми вратарями в своих клубах, и это вызывало определенное беспокойство. Но Третьяк сумел создать особый микроклимат в отношениях со своими подопечными, успел подготовить их за такой короткий срок.

Между прочим, Владик опекал не только вратарей. Его опыт, авторитет, просто человеческое обаяние оказывали влияние на всех ребят. Бывали тяжелые моменты, наваливалась усталость — он всегда находил какие-то способы, чтобы придать игрокам новые силы. В раздевалке обнимет кого-то за плечи, отведет в сторону, что-то скажет — и человек после этого совершенно по-другому себя чувствует. То есть Третьяк активно участвовал в создании того удивительно доброго климата в команде, который помогал ребятам быстрее восстанавливаться, а главное — объединял нас всех.

* * *

Когда окончательный состав сборной России был объявлен, мы подробно побеседовали с Касатоновым.

— Довольны ли вы тем, как укомплектована в итоге олимпийская сборная страны?

— Да, доволен. В ней много талантливых, мастеровитых и очень опытных игроков. Достаточно сказать, что шестеро их них выигрывали Кубок Стэнли. А самое главное, что в команде, по крайней мере сейчас, отличная атмосфера. Ребята действительно счастливы, что попали в сборную, все горят желанием постоять за честь российского хоккея. Сила этой команды в том, что она — именно Команда.

— Вы ожидали, что отказов сыграть за нее будет больше или меньше?

— Хочу сразу же подчеркнуть, что люди отказывались не от гарантированного места в команде, а от того, чтобы стать кандидатами в нее. Вполне возможно, что не все из тех, кто отказался, попали бы в состав. И потом одно дело — Фетисов и Ларионов, которые много сделали для нашего хоккея и в своем возрасте заслужили право решать, быть им в сборной или не быть, и совсем другое — остальные. Впрочем, о них сейчас, когда команда уже сформирована, я не хочу говорить.

— Были ли среди отказников люди, которые повели себя по-джентльменски и объяснили причины своего решения руководителям федерации или тренерам?

— В первую очередь это относится к Игорю Ларионову, который поговорил и с Юрзиновым, и со Стеблиным, причем очень профессионально и обоснованно, проявив серьезность и солидность.

— Всех очень удивила история с Хабибулиным, который после матча «Оттава» — «Финикс» попросту убежал черным ходам из раздевалки, у дверей которой его ждали Стеблин и Юрзинов.

— У меня был с Хабибулиным предварительный разговор, когда несколько месяцев назад мы попросили хоккеистов прислать для оформления аккредитаций на Олимпиаду свои паспорта. Он прислал. А потом вдруг начал выступать в прессе с заявлениями о своем отказе. И наконец, вот этот случай. Мне кажется, что если есть проблемы, то нужно встретиться и обсудить их. А коль не удастся договориться, вот тогда и излагай свою позицию газетчикам. Ведь Хабибулин не знает нового президента нашей федерации хоккея, но тем не менее бежит от разговора и с ним, и с нашим выдающимся тренером Юрзиновым. Мне все это абсолютно непонятно. Как бы там ни было, я, повторяю, доволен нашим выбором.