Ходи осматриваясь - [45]

Я раздумчиво повторил этот вопрос вслух.

— Не знаю, — прошептала она и тяжко вздохнула. — Мне страшно.

Из уголка глаза вдруг вынырнула и покатилась одинокая слезинка. Я встрепенулся и очухался. Обозвал себя бездушным негодяем, полез в карман, вынул платок и, чуть дыша, промокнул.

— Будет-будет, малыш, — проговорил я виновато. — Все уже позади. К тебе придут из милиции… — Веки ее нервно затрепетали. — Нет-нет, не сегодня. Когда тебе станет получше. Расскажи им все, подробно.

— И про пленку?

— Обязательно, — подтвердил я. — Хотя она, похоже, никакого интереса не представляет. Но все же… Знаешь, я, пожалуй, заберу ее сегодня. Отдам проявить — посмотрим что к чему. Кстати, ключи твои где?

— Не знаю… Может быть, у Майи Гаевны.

— Ладно. Ни о чем не тревожься. Этого мерзавца разыщут. Он свое получит. Постарайся сейчас уснуть — я, дурак, донельзя тебя утомил. Ты скоро поправишься, и все забудется, как дурной сон.

Я бормотал еще что-то столь же банально-утешительное, когда откинулась дверь и в закуток, покачивая косичками, скакнула девчушка-медсестра и укоризненно прощебетала:

— Вы же обещали, что недолго.

Спускаясь по лестнице, и после — по пути к машине, — я еще немного поломал голову над загадкой с пленкой. Ответ, конечно, так и остался за семью печатями. Но я пришел к твердому заключению, что все дороги действительно ведут в Рим, то бишь в «Универс». Разрозненные нити лохматились, но вязались в единый, хотя и путаный, клубок: господин Куликов с его версией о мифической командировке, Тамара, Борис, Вайсман и его испуганная супруга Дарья, тупомордый Курлясов и мое избиение, нападение на Милу. И может статься, именно искомое и, видимо, чрезвычайно важное нечто является тем стержнем, на который наматывается реальная коллизия. Похоже, его, это нечто, пытались вырвать у Тамары, но сорвалось — или тот же наш сегодняшний подонок — почему бы не допустить? — перестарался и тогда. Затем какой-то умник предположил, что она переправила на хранение вожделенное своему любовнику. С виду логично — ведь именно у него она обрела последнее убежище, как оказалось — ненадежное. Тогда принялись за него… Правда, что-то тут не клеилось. Если они заполучили Бориса, то давно бы выбили нужную информацию. И не стали бы истязать жену — только законченный дебил мог помыслить, что он посвятил ее в сокровенные тайны своей интимной подружки. Или они с ним тоже расправились, как с Тамарой?

Я мысленно покаялся перед Натальей — ни с какого боку она сюда не пристегивалась. Нелепый всплеск пакостных сомнений все же оставил в душе неприятный осадок. Но, забравшись в салон автомобиля, я приказал себе оставить все теории и угрызающие эмоции за дверью. Мне предстоял нелегкий вояж.

Я позвонил Гале по мобильнику. О несчастье ее уже известила Майя Гаевна. На меня обрушился поток гневных проклятий ЭТОМУ миру, который неизвестно куда покатился, и ЭТИМ людям, потерявшим человеческий облик. Я остудил ее сострадательный порыв немедля мчаться в больницу, договорился, когда примерно доставлю девочку, и выслушал все положенные предостерегающие напутствия. Потом запустил двигатель и взял курс на окружную.

По моим прикидкам — с изрядным запасом — путь до дачного поселка Томилино должен был занять часа полтора, от силы два. Но автомобилист предполагает, а дорога располагает. Я никогда не жаловал киевскую трассу. Всякий раз, как меня сюда по надобности заносило, я попадал в самое настоящее столпотворение. Или злой рок подгадывал, или автострада действительно отличалась постоянным напряжением. Я с трудом ввинтился в плотные ряды и пополз в густом разношерстном месиве. Машины шли впритык, почти нависая одна над другой. Иногда, извиваясь ужом, удавалось выиграть пару лишних метров, чтобы затем снова надолго увязнуть. Вдобавок ко всему где-то впереди случилась авария, и мне выпало на долю вдосталь потрепыхаться в заторе. Потом, уже съехав с асфальта, я свернул не на тот тракт. В загородной резиденции четы Аркиных я бывал не раз, но тут что-то перепутал и заблудился в трех соснах. Пришлось поколесить и, описав немалую дугу, окольными грунтовками выбираться к знакомому хуторку.

Зато мне несказанно повезло со сборами. Невысокая молодящаяся соседка с удлиненным разрезом томных глаз, похоже, относилась к той редкой породе людей, в которых переживания и потрясения порождают бурную деловую активность. Печальный рассказ о постигшей Милу беде поверг ее в шок. Но уже через три минуты она вздыбила опавшие было плечи и с прытью огретого кнутом скакуна увлекла меня на аркинское подворье. Не знаю, сколько бы я провозился без ее сноровистой помощи, сгребая по всем трем комнатам пожитки и прочий скарб, на который могла бы позариться залетная шпана. Обычно даже снарядиться в краткосрочную командировку мне стоило поистине титанических мук творчества, и если я когда и вспоминал бывшую свою супругу, то именно при укладке дорожного саквояжа — что-что, а упаковывать она умела здорово. Соседка Милы тоже показала высший класс, и мы меньше чем за час справились с пыльными хлопотами. Я загрузил в багажник разнокалиберную поклажу: дорожную сумку с детскими вещами, чемодан и увесистый брезентовый тюк со всевозможной домашней утварью. Но меня вынудили еще на некоторое время подзадержаться: хозяйка ни за что не соглашалась отпустить некормленого ребенка, да и мне перепала тарелка вкусного наваристого борща.