Ход черной королевы - [31]

— Это и есть Спиридон Васильевич Паратов, тысяча девятьсот восемнадцатого года рождения, убитый в прошлом году в своем доме, — сказал Долгов, — до настоящего времени преступление не раскрыто, «висяк» конкретный, и не за что зацепиться. А с какого бока ты вышел на это преступление?

— Я пока ничего не могу сказать, но, возможно, у меня появилась ниточка к его раскрытию, — проговорил Кудрин, вспоминая, как о таких ниточках к раскрытию преступлений всегда говорит Николаев.

Он взял фотографию, попрощался с Долговым и направился снова на улицу Советскую.

Николай Семенович обрадовался, когда увидел Кудрина на пороге своей квартиры, и сразу повел его на кухню, где усадил на стул и угостил чаем с печеньем. Это было очень кстати, так как в суете Женя совсем забыл об обеде, а желудок уже требовал свое. Кудрин достал из папки фотографии Паратова, Мамаева и Демина и снова попросил Попова внимательно посмотреть на них.

— Нет, этих двоих, что вы мне в прошлый раз показывали, я точно никогда не видел, — ответил Попов, — а вот этого, по фамилии Паратов, я хорошо помню, мы с ним несколько раз ходили на задание. Кстати, я вспомнил, что есть еще один выживший из нашего отряда. В прошлом году я случайно его встретил в поликлинике. Он воевал в нашей разведке у Зимина, и если бы не ваше обращение ко мне, я бы скорее всего забыл об этой встрече. Он мне тогда дал свой адрес, а зовут его Никаноров Сергей Петрович.

Попов принес из комнаты небольшой блокнот и медленно стал перелистывать страницы.

— Нашел! — воскликнул он. — Сергей проживает в нашем городе на улице Вокзальная в доме номер три, в пятой квартире. От моего дома садитесь на автобус номер двадцать два и доезжайте до остановки «Школа», а там и начинается эта улица. Я, к сожалению, с ним близко не был знаком, но воевали мы в одном отряде.

Кудрин поблагодарил хозяина квартиры за чай, попрощался, вышел из квартиры и быстро зашагал в сторону остановки автобуса. Указанный дом он нашел быстро и через несколько минут уже стоял у пятой квартиры пятиэтажного блочного дома.

Дверь ему открыл пожилой человек с копной седых волос; на его лице от виска до угла рта был длинный шрам, а одна губа выступала над другой.

Кудрин представился, показал свое удостоверение личности и сказал, что пришел от его однополчанина Попова, а Никаноров пригласил его зайти в квартиру и присесть на стоящий в углу комнаты широкий старый диван. Женя уже в который раз коротко рассказал о цели своего визита, после чего достал из папки все фотографии и рисунок и показал Никанорову. Тот взял их в руки, внимательно посмотрел и вдруг со злостью выбросил на пол фотографии Демина и Мамаева.

— Это немецкие прихвостни, — зло сказал он.

Кудрин от неожиданности вздрогнул, а по телу пошла мелкая дрожь. От изумления он потерял дар речи и ничего не мог сказать; заявление старого партизана было слишком неожиданным и не укладывалось ни в выстроенный алгоритм действий, ни в оголенное как нерв сознание молодого сыщика.

— Это фашистские холуи, предатели и каратели, — резко проговорил Никаноров, — вот этот, — он указал на Демина, — Васька Хромов — их главный полицай из Жирятинской «зондер-команды», а второй — его сподручный Степан Гайдачный. А откуда у вас фотографии этих нелюдей? — спросил Сергей Петрович. — Они, конечно, изменились во внешности, но я их не спутаю ни с кем; сколько наших партизан они перебили, участвуя в карательных операциях немцев. Я помню, когда они нас окружили в одном из домов деревни Глинная, то Васька Хромов предложил нам сдаться и для устрашения на наших глазах расстрелял плененного партизана. Нам тогда помогли наши ребята, которые вовремя пришли на помощь, отогнали полицаев от дома, и мы успели уйти в лес.

Никаноров разволновался, вынул из кармана таблетку валидола и, положив ее в рот, замолчал, уставившись на фотографии.

— Успокойтесь, Сергей Петрович, — сказал Кудрин, — мы ведем расследование в отношении этих лиц, и я обещаю, что наказание будет неотвратимо.

— А вот на этой фотографии — наш партизан из разведывательной группы Спиридон Паратов, — проговорил Никаноров, рассматривая третий снимок. Хороший парень, я с ним ходил на подрыв немецкого поезда. А на рисунке, — продолжал он, — человек, похожий на Ваню Филиппова. Его в отряде называли циркачом, так как до войны работал в цирке жонглером.

Как же он лихо кидал ножи! Метров с десяти прямо в цель, настоящий мастер был. В июне сорок третьего года немцы начали карательную операцию против нашего отряда, и почти все партизаны погибли. Я случайно уцелел, спрятавшись в болотах Навлинских лесов, а Паратова и Филиппова больше никогда не видел.

Кудрин записал с его слов все услышанное и, когда Никаноров расписался под каждым листом, попрощался с ним и вышел на улицу.

«Теперь нужно вновь срочно встретиться с Викуловой и показать ей фотографию Паратова», — подумал Женя и снова отправился в областную больницу.

Врача уже не было на работе, так как после ночного дежурства Викулова ушла домой, и Кудрин направился к заместителю главного врача больницы, которая со «скрипом» дала ее домашний адрес. Оказалось, что Викулова проживает рядом с больницей, на той же улице. Подойдя к небольшому частному домику, он увидел женщину, работавшую на своем приусадебном участке, в которой узнал Викулову.