Хочу жить! Дневник советской школьницы - [111]
«На Октябрьские праздники не ходите с демонстрацией, это от вас далеко, тяжело, утомительно и абсолютно неинтересно. Лучше используйте денек для здорового отдыха. Не оставайтесь в школе до девяти и десяти часов, старайтесь скорее кончить и уходить домой. Нездорово это и не по-коммунистически. Говорят о семичасовом рабочем дне, а ребят нагрузили на все пятнадцать».
«Вы должны помнить, что ваше положение хуже других, и поэтому со спокойной совестью можете не участвовать в общественных кружках. Пусть те, кто наслаждается этим обществом, чувствует блага этого общества, то пусть и занимаются благотворительностью. Одно знайте: учитесь получше, запасайтесь знаниями, читайте больше, чтобы быть в любую минуту готовым к борьбе за свое существование, а повеселиться можно дома с мамой. Ваше положение делает вас головою старше всего вашего класса. Примите же это как неизбежное, должное и смелое и с сознанием своего достоинства смотрите на все вокруг себя».
«Чаще всего человек есть со средними способностями и умом, а крайности — великие умы, гении, таланты, с одной стороны, и идиоты — с другой. Общество, государство живет средними умами, выделяя их на руководящие роли по известным дарованиям, способностям и т. д. Все это создается самим человеком или его средой, ближними. Вы сможете и должны самым серьезным образом готовиться к выработке из себя человека незаурядного, действительно человека, который не только сам плывет по течению или плетется в хвосте, а впереди, руководя другими, зная не только для себя, но и другим указывая путь. Это не всегда легко, это чаще для человека создает большие огорчения, лишения, невзгоды, но это создает ему такое наслаждение, удовольствие, самоудовлетворение, которое не дает ни богатство, ни знатность».
«Будьте настойчивы в своих стремлениях, развивайте свою волю — это основное качество человека. Затем будьте мужественны и никогда не будьте трусами. Целая нация имеет историческую кличку трусов — евреи, из трусости потеряли они свою родину, государственность, из трусости не служат в армии, а если служат, стараются быть в тылу по хозяйству, зато все, что связано с трусостью, клеймится кличкой трус и т. д. Конечно, не все, может быть, но большинство из них безусловно таковы.
Есть нехорошая черта у русских — уступать нахальству, пасовать, как говорят. Это не нужно делать, наоборот. Нужно иметь гражданское мужество, активно возмущаться этим и поставить нахала на место. Есть еще одна черта у русских, нехорошая, какую я не хотел бы, чтобы она была у вас, — это излишняя приветливость. Мы любим без толку улыбаться и во время улыбки терять свой ум».
«Если не покажется скучным, почитайте политическую экономию, там у меня есть. Читать нужно понемногу, вроде занятий. По экономии в особенности интересны лекции мои студенческие: „История экономических учений“ Булгакова, — но сначала нужно прочитать политическую экономию, чтобы знать, о чем идет речь. Если покажется трудным, то, стало быть, еще не время вам сушить мозги. Там есть несколько книг Кропоткина. Только помните — не нужно свои мысли повторять вслух в школе, а уметь разбираться и уметь молчать где следует».
«Вы видите, я уж упомянул о заработке, вы еще дети, в общем, надо бы побольше видеться, а я все с вами проповедую то о серьезном отношении к учению, то теперь о заработке. Это, ребятки, потому, что жизнь резко изменила вам жизненный путь: мало того что вы живете впроголодь, но и здоровье у нас всех плохое, мы при таких обстоятельствах быстро состаримся, если не случится чего худшего. Поэтому вам придется жить самостоятельно значительно раньше, чем при другом исходе этих обстоятельств».
«Вы знаете, я совсем не умею танцевать, не умею играть ни на одном инструменте, не умею кататься на коньках, не умею даже смеяться как следует. Почему? Да, очевидно, жизнь моя сложилась так, что этому учиться некогда было. Но я не сетую на жизнь за это, я заменил эти удовольствия тем, что жил всегда в союзе с идеей, я не понимал мещанского нытья и не мечтал о мещанском счастье, оно мне было чуждо совершенно. И если бы мне предложили мешок золота и „блаженную“ жизнь буржуя, при условии быть только обывателем, то есть не интересоваться общественной, политической, научной, я бы отказался, я бы просто не выжил в таком мещанском довольствии, настолько все это для меня чуждо, непонятно».
«Выступить на ваших уроках по обществоведению можно по некоторым вопросам, в которых нет резкой разницы между взглядами и партиями: например, социальное страхование, вопросы организации народного здравия и т. д. Можно читать по этому вопросу и высказать свое мнение — конечно, если вы его будете иметь. А если вас устрашает, то и помалкивайте».
«Сейчас так много нужно ученых, что знающих людей в вуз примут, только проявите себя как следует. Что вы не ударная группа, так это только хорошо. Музыка, как специальность, не сулит интересного: или учительница, или быть спутником в качестве аккомпаниатора артисту. Не интересно. Знать же музыку для себя, для удовольствия поиграть и отвлечься от житейских невзгод хорошо, поэтому не забывайте, а продолжайте играть».
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Эта книга перевернет ваше представление о людях в форме с ног на голову, расскажет о том, какие гаишники на самом деле, предложит вам отпущение грехов и, мы надеемся, научит чему-то новому.Гаишников все ненавидят. Их работа ассоциируется со взятками, обманом и подставами. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете в их адрес проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.Есть отличная русская пословица, которая гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива».
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Эта книга о типичной и в то же время очень нестандартной семье 1970-х, которой достались все атрибуты эпохи – и цековские пайки и лагерные пайки. Ее можно было назвать «записками оранжерейного мальчика» – счастлив тот, чье детство пришлось на годы застоя, чей папа – работник ЦК, а мама – преподаватель французского языка в спецшколе. Мир мальчика не только кунцевская шпана и советский хоккей, но и лето в Юрмале и зима в пансионатах для номенклатурного плебса. Фон биографии этой семьи – история самой страны: репрессии 1930-х годов, война, послевоенное студенчество, шестидесятники-интеллигенты… В этой попытке «словаря» советской эпохи почти каждый читатель узнает самого себя, предметы и понятия, из которых состояло прошлое.