Хочу женщину в Ницце - [66]

– Это как? – не понял брата Фёдор.

– А так! Взять хотя бы фрегат «Надежа Благополучия» – пускай будет впредь именоваться линейным кораблем, а все пинки и пакетботы в момент станут фрегатами. Так мы не токмо султана устрашим, но и силы эскадры увеличим в раз. Пущай спешно вымарывают то, что не успели еще отослать.

– Как бы офицеры наши тебя на смех не подняли, – с беспокойством в голосе тихо сказал Фёдор и тут же пожалел о своих словах, заметив, как у брата задергался шрам на щеке, а в глазах появился стальной блеск.

– А ежели кто будет потешаться, то ты мне доложишь! Спиридову, смекаю, нынче не до ухмылок. Ещё в баталиях не участвовали, а уже столько народу загублено! Офицеры наши храбрые, спору нет, токмо ответ держать за содеянное никто не пожелает. Матушка наша с меня ответ требовать будет, за кажный рубль заставит отчет держать. Из эскадры Свиридова лишь четыре линейных корабля да четыре фрегата осталось. Треть всех судов аж до Англии не дошли. Стыд, да какой! Императрица наша ногами топчет – как можно из Кронштадта до Медитерана полгода добираться?! Помнишь, Дунайка, как мы с тобой от Спиридова первое письмо прочли? Слава Богу, сам адмирал переболел, но остался живым. А то токмо два месяца он в море проплавал, ещё до английского Гулля не дошел, а в морском походе умерло более сотни человек, да ещё больных полтысячи! Покуда до Архипелага доберемся и турка бить станем, окажется, что воевать совсем некому, а кто жив остался, тот еле ноги волочит! Ну да ладно, прощевай, братка, а я писать тебе буду исправно.

По прибытии в Порт-Магон Федор к прискорбию своему узнал, что Спиридов только что схоронил своего старшего сына Андрея, давно страдавшего тяжелым недугом, и пребывал в подавленном состоянии. Однако Фёдор выполнил обещание, брату данное, что первым делом известит адмирала о том, что командовать всем флотом Григорию Андреевичу не придется, и что переходит он в распоряжение Алексея. Следующим письмом Алексей Орлов посылал ордер делить эскадру на отряды. Первому из них, под началом адмирала Спиридова, велено было идти в греческий порт Виттуло, другому отряду под брейд-вымпелом бригадира Грейга – в Ливорно, чтобы принять на борт самого Орлова в качестве главнокомандующего. Фёдору братом было велено остаться при Спиридове для надлежащего догляду, а также, по необходимости, брать на себя командование в случае высадки с кораблей эскадры сухопутного десанта в Греции. Из Порт-Магона Спиридов вышел 24 января, миновал Сицилию и согласно ордеру зашел на Мальту. Грейгу в походе везло больше, чем Спиридову, его линейный корабль «Три Иерарха» даже Бискай, который вечно штормит, проскочил удачно, однако на сей раз из Магона в Ливорно Грейг прорывался сквозь шторм. «Ростислав», которого так долго ждали в Магоне, так и не сумел зайти на Минорку. Штормом его отбросило к Сардинии, были сломаны обе задние мачты, а после ремонта ураганный ветер и вовсе загнал его в Геную.

Весь январь Алексей Орлов в полном отчаянии прождал прибытия отряда Грейга в порт Ливорно, но туда добрались только один корабль, один фрегат и один пакетбот. И, хотя пакетбот «Почтальон» сел на мель, с которой его не могли снять две недели, Алехан был безмерно рад, что бригадир Грейг наконец-то оказался в его объятиях. Граф так долго ждал, когда же на рейде тосканского порта появится первый русский корабль, что как только, блистая золотом римского воина, вооруженного мечом и щитом, на горизонте завиделся нос неизвестного никому из местных командиров шестидесяти шести пушечного линкора, Орлов подбросил над головой черную шляпу с бриллиантовой кокардой и заорал во все горло: «Виват!». А когда тощий тосканец с крючковатым носом и обветренным лицом бросил красивой даме фразу, непонятную графу, возможно, посмеиваясь над реакцией Алексея, и дама украдкой улыбнулась, прикрывая рот веером, Орлов грубо оттолкнул мужичонку и, подойдя к незнакомой даме неприлично близко, почти прокричал ей в лицо:

– Да! Это наш «Три Иерарха», я сразу узнал его по фигуре римского воина на носу!

Корабль тем временем неторопливо принимал разворот, и вся его кормовая композиция, выкрашенная в золотой цвет, засияла на солнце. Наконец российский флагман «Три Иерарха» под командованием капитана, известного в России как Самуил Карлович Грейг, бросил якорь в порту Ливорно. Вскоре на набережной началось построение первых корабельных офицеров линкора. Согласно правилам ношения морской одежды российским офицерам предписывалось носить белый кафтан с зелеными лацканами, зеленый камзол и штаны. Однако одежда выстроившихся в порту моряков была далека от Морского Устава. Пожалуй, только Грейг выделялся опрятностью и желанием соответствовать торжеству момента представления первому лицу Архипелагской экспедиции. Команда была представлена графу, который сердечно обнял и расцеловал бригадира, как своего старого приятеля, не обращая внимания на неприятный запах, источаемый его влажным кафтаном. Золоченая карета первой покинула порт, увозя Грейга в роскошный дворец графа Орлова. В окно проникал тонкий аромат лепестков первых весенних роз, устилавших мостовую. Капитан, впервые оказавшийся в Италии, ощущал легкое головокружение. Улыбчивые смуглолицые женщины почти повсюду жевали черные маслины, лавки магазинов были забиты всякой всячиной, и только от ослов пахло мочой, как в корабельном клозете. Поднимаясь по широкой каменной лестнице особняка, Орлов старался бережно поддерживать под руку исхудавшего моряка, как утомленную даму после затянувшегося бала, опасаясь ненароком споткнуться.