Хочу быть живым 2 - [31]

– Вон еще моё печенье, – говорю и показываю, как Москва.

– Я вам его уже пробила, – отвечает она уверенно.

Меня рассмешило, что она мне печенье пробила. Она, похоже, до кассы на хлебозаводе работала, бублики штамповала на пробивочном прессе, из плоских заготовок.

– Пробила она… А если бы я вон то покупал, тоже пробила бы? – и показываю ей на блестящие упаковки (со вкусом малины), которыми кассу отгородили от покупателей.

Думал, отнекиваться станет, мол, это же не печенье. Опустит очи долу, покраснеет, парня заведет себе постоянного. Учиться пойдёт в институт, на бюджет. Бабушку навестит в субботу. Младшему братику уроки поможет сделать, математику или русский.

Ага, щас… Глядит глазами синими, ресницами хлоп, хлоп, хлоп.

– Легко! – говорит.

Смотрю я на неё, и понимаю, что она чего хочешь пробила бы, если надо. Что там коня на скаку, сущая мелочь. Ей что угодно легко пробить, вот просто по жизни легко. Она, так сказать, пробивная. Леди-перфоратор она, а на кассе просто временно, подругу старшую замещает.

Даже подумать боюсь, насколько легка подруга её, и как легко ей живется. Попробуйте и вы жить легко, только всё подряд не пробивайте, лады?

Книга от первого лица

Мой прадед был епископом, и его большую фотографию запрятали подальше, потому что время было советское. Несмотря на моё тёплое отношение к СССР, я многое бы в том времени изменил. Но, во-первых, это из разряда «если бы я был президентом», а во-вторых, не принимать что-то в прошлом – это глупость. С махонькой своей колокольни я могу осуждать и не принимать что-угодно, но с точки зрения Бога всё было правильно. Не всегда принимая это на уровне чувств, я глубоко убеждён в этом концептуально.

Еще в детстве маленький серый Новый Завет лежал у бабушки на подоконнике. Мы жили на окраине Краснодара, окно было самодельным, и за ним во дворе росло шикарное абрикосовое дерево. Оно давало нам абрикосы и гуммиарабик, самодельный клей, которым мы заклеивали конверты. До сих пор не знаю, чем абрикоса отличается от жердели, или это одно и то же? Само дерево было очень недружелюбным к мальчишечьим коленкам – жёстким, и даже не шероховатым, а похожим то ли на шишку, то ли на чудного зверя панголина, сделанного из кусков мозаики. Чтобы бегать по абрикосе, не нужны были сучки и ветки – можно было бежать прямо по стволу, настолько узловатой была его поверхность. Она походила на поверхность пустыни после засухи. Абрикосьи ветки и ствол обдирали меня до такой степени, что я убегал в хату и принимался чинить телевизор. Мне было семь-восемь лет, но я уже знал, что в телевизоре надо заменять лампы. Телевизор чинили так часто, что задней крышки у него уже не было – зачем закрывать, если через час снова открывать? Засунув нос в заднюю часть телевизора, я высматривал, какая лампочка не работает, выключал телевизор, вынимал лампочку – аккуратно сняв с неё пружинки крепления, и докладывал бабушке – вот неисправность! Потом вставлял лампу обратно, и всё работало. До сих пор отношусь к технике, как к волшебству.

Итак, Новый Завет лежал на подоконнике, рядом с баночкой гуммиарабика и горшком с алоэ. За окном была абрикосина, тёплое лето и воробьи. Читать я научился рано, «Трёх мушкетеров» освоил в первом классе, и Новый Завет был для меня просто тоненькой книжечкой.

Я открыл книжку и ничего не понял. Текст был непонятный, никаких приключений, но у меня был свой метод – читать книгу от первого лица.

Спустя много лет, читая Джеда Маккенну, я понял, что поступал правильно. Просветлённый мастер Джед говорит, что все книги написаны о тебе. Ты живёшь внутри книги, и ни одного слова не про тебя в ней нету. Ты сам и есть эта книга. Можете считать это неправильным, но если вы попробуете прочитать Новый Завет от первого лица, вы многое про себя узнаете. Потому что это книга про освобождение вашего ума.

Ещё больше вы узнаете, если в каждом герое каждой книги тоже постараетесь увидеть себя.

Можно ли ещё дальше двигаться? Можно. Каждого человека в своей жизни замените на «я».

Не сойдёте ли вы с ума? Не сойдёте. Наверное.

Если не сошли, то прочтите Ветхий Завет тоже. Хокинс выделяет в Ветхом Завете три книги, которые есть смысл прочесть. Одна из них – Бытие. Это не про создание Земли из ничего. Это про создание вас, про то, как сознание заснуло, и образовалась конкретно ваша реальность. Адам – это тоже ваш ум.

Кстати, если вам «не в масть» то, что я написал, так это же моя колокольня. Я предупреждал, что буду на эти страницах мнить своё мнение, чтобы до вас вдруг дошло, что и вы имеете право подумать абсолютно любую мыслью. Вы сегодня у меня в гостях, на самом верхнем ярусе. Там нет колоколов, зато стоит стол, скамейки вокруг, и на столе самовар. Вы сидите, чаи распиваете, тихо внимаете докладчику, который сегодня с вами. Вы спросите, почему башня без колокола? Это специально так сделано, чтобы башня не уставала. Вместо колокола сегодня у вас на десерт эта книжка.

Кстати сказать, умение чинить телевизоры мне пригодилось. Произошло это во время моей срочной службы в армии. Заступил я в какой-то наряд, и очень мне в этом наряде тоскливо стало – это сейчас я люблю в доме порядок наводить, а тогда, в казарме, драить полы не хотелось. В конце концов – я сюда Родину с большой буквы приехал защищать, а не шваброй махать. И я, воспользовавшись своим природным обаянием и скромностью, подкатил к товарищу офицеру с предложением: