Хочу быть живым 2 - [18]

Может быть, просто потому, что таков культурно-исторический контекст? Нас так запрограммировали. В дуальной вселенной состояния искусственно разделены на «хорошие» и «плохие», вот и всё.

Ну вот, выдал ещё несколько всем известных военных тайн. Пойду-ка я запланирую на завтра чувство глубокого удовлетворения за бесцельно прожитые годы.

Добрая половина человечества

Добрая половина человечества полагает, будто в человеке существует что-то недоброе. Ох, по тонкому льду шагаю, но позволю себе не согласиться.

На самом деле ничего негативного не существует. Качества, объявленные негативными, таковыми не являются на самом деле.

Так, лень проявляется, когда есть дело, которое вообще не надо делать.

Откладывание (она же прокрастинация) означает, что не нужно это делать сейчас.

И так далее. Кстати, не пора ли напомнить, что эта книга – взгляд с моей колокольни? Если пора, то считайте, что напомнил. Мне с колокольни особенно легко смотреть, когда она раскачивается на ветру, и вид с верхнего яруса меняется – то поле внизу видать, то лес за полем. А когда особенно сильный ветер, то ничего не видать, потому что не до пейзажей – держись крепче, качает. Когда качает – это хорошо. Это значит, что старые виды сменяются новыми, и пейзаж скоро будет не узнать. Кому как – а мне нравится.

Смирись с внешней необходимостью, и делай – или смирись с внутренним нежеланием, и не делай?

Иногда я чувствую, что правильный ответ: второе. Ага, легко сказать, а если надо на еду зарабатывать? Свободен ли человек, который идет утром на работу, а если не пойдет, то ему кушать будет нечего?

Правильный ответ: не свободен.

Да, это так. Увы. Но это временно. Свобода, как известно, дело наживное. Если свободы нет сегодня, это не значит, что её не будет завтра.

Но это тоже лирика. Правда же в том, что внешняя необходимость в наше время проявляется очень редко. Общество стало невероятно богатым и благоустроенным, войны нет, тотального принуждения нет. Просто свобода на самом деле мало кому нужна, как доброй половине, так и недоброй. Вы читали книгу Конрада Лоренца «Человек находит друга»? В ней описывался забавный эпизод: автор шёл со своей собакой вдоль забора, за которым жила тоже собака. Обе они бежали и друг на друга лаяли, пока забор вдруг не кончился. Лоренц уже готов был броситься разнимать псов, если что. Ещё бы, когда за забором только что был волкодав размером с дрезину, а тут он вдруг оказался прямо перед тобой, и по глазам его видно, что любви особой сейчас не будет. Но собаки постояли друг перед другом, тоже посмотрели в чистые глаза… потом развернулись и побежали обратно, снова гавкая друг на друга по разные стороны забора.

Не знаю, как вы, но я, бывает, возвращаюсь безопасно погавкать, когда забор кончился.

В этом нет ничего плохого – и добрая половина человечества со мной согласна, не так ли? Я даже не могу сказать точно, какая половина возводит заборы, и является ли забор ограничением. Возможно, просто кто-то получил грант на забор, или в городе поселился большой художник, которому лишь бы ваять. А может ваять он только заборы. И грант – хорошо, и художник – неплохо. Потому что плохого не существует, как уверяют нас мастера столь ценимой ныне адвайты.

Что же делать, когда мастера-то уверяют, но на уровне собственных чувств хочется гавкать на всё подряд, чтобы не оказаться записанным в недобрую половину? Кто как, а я в такие минуты радуюсь – для меня это знак, что старая личность трещит по швам.

Это как с ночными кошмарами. Когда снится кошмар, я понимаю, что из глубоких глубин бессознательного что-то всплыло – и оно обратно уже не нырнёт. Если кошмар всплыл – значит, я от него освободился. Иногда не полностью, а иногда и совсем. Поэтому утром я рад кошмару, как доброму знаку. Если вы не рады кошмару, то он вернётся. Он из доброй половины, и он хочет разделить с вами радость своего существования. Скажите ему «спасибо», и он освободит спальный вагон – ему выходить, это его остановка. Пусть идёт, не задерживайте его. Но он гораздо быстрее удалится, если вы скажете ему «спасибо» на дорожку. Совершенно дикий, отбившийся от рук кошмар может сразу весь не уйти, но будет ускользать потихоньку, частями, как разваливающийся пазл (кажется, это слово уже легализовано). В таком случае каждый раз придётся говорить «спасибо», и радоваться.

Итак, кошмары выползают из неведомых подвалов внутренней реальности – и пусть выползают. Мы даже кошмары научились использовать, как вариант. Один гражданин подпирал шкаф Львом Толстым – не самим графом, всего лишь томиком сочинений. И ничего, тоже вариант, вполне приемлемый в определённых кругах доброй половины человечества.

Жизнь по плану

Кажется, я уже прошелся по «жизни по плану», и признался, что между «по плану» и «хочу» стараюсь выбирать второе. План – это скелет, на который вы медленно наращиваете мясо, стряпая гомункула. Жизнь по плану может быть мучительно неинтересной, словно вами командует карандаш.

Представьте себе, что у вас есть возможность встретиться с властителем своих дум, или любимым артистом, и так далее. Если вы не царь, и не можете вызвать шута к себе в палаты в то время, когда вам хочется, то, скорее всего, именно вы устремитесь на встречу в назначенное вам время, то есть подчинитесь чужому плану. Вам назначили – вы пошли радоваться. Потому что есть возможность, и надо хватать её за одно место.