Хочу быть живым 2 - [14]

Нельзя сказать, что список этот идеально верен в любом случае и всегда, потому что человеческая психика – это не взаимно однозначная функция. Здесь у одного следствия может быть много причин, и наоборот – из одной и той же причины могут у разных людей произрасти самые различные следствия.

Предыдущий абзац я для тех написал, кто узнал себя в списке и тут же быстро сказал себе:

– Ко мне это не относится. У меня идеальные родители, и они мне многое дали.

Разумеется, вы правы.

Лошадь еще придёт

У нас на полу в прихожей лежала подкова. Не то, чтобы мы были очень суеверными, но подкова сама приблудилась. Её не покупали, не выменивали, даже, кажется, не находили. Она сама произошла из эфира, в одно прекрасное утро обнаружившись на своём месте. Так и стояла на своей полочке, но потом научилась привлекать наше внимание гулким падением на паркет. Какое-то время ей это удавалось – она привлекала. Но однажды её просто не подняли. Полежала она, полежала, да так и осталась лежать.

Так или иначе, мы постепенно привыкли к её новому месторасположению. Подкова тоже не возмущалась – ей больше нравилось лежать, чем падать.

Внучка, младшенькая, пришла однажды к нам, а когда уходила, то увидела подкову, и говорит:

– Лошадь забыла!

Ну да, действительно, какой там еще эфир. Несуществование эфира еще Эйнштейн доказал. Приличная подкова появляется в доме исключительно будучи оставленной захожей кобылой.

Пока мы переживали за босую на одну ногу лошадь, внучка нас успокоила:

– Ничего, она скоро опять придёт.

Вот, ждём теперь лошадь. У меня к вам просьба: если встретите лошадь без подковы, передайте ей, пусть заходит, мы готовы вернуть собственность.

Ре-же

Очень я люблю поговорить о том, как сделать нашу жизнь более физиологичной, ориентированной на потребности и возможности организма, а не на установки социума. Это богатая поляна, там шабланы пасутся толпами.

Итак…

Мы уже знаем, что человеческому мозгу требуется примерно двадцать минут для переключения внимания. Доктор Курпатов даже называет точные цифры – двадцать три минуты. Столько времени требуется мозгу, чтобы настроиться на другой вид деятельности, то есть, переключиться с одного занятия на другое. Нет смысла не верить доктору Курпатову, вы согласны?

Также мы знаем, что через двадцать минут внимание уходит и надо передохнуть. Всякий приличный лектор знает, что публика способна удерживать внимание не более двадцати минут. Потом надо или хохмить, или будить. Итак, получаем двадцать три плюс примерно двадцать, это примерно сорок пять минут, плюс пятнадцать на отдых, итого – час.

Идём дальше. В сутках двадцать четыре часа. Все согласны? Отнимаем восемь на отдых, получается шестнадцать часов. То есть, человек может сделать комфортно для мозга не более шестнадцати дел в день, если по часу каждое. Разумеется, это подсчет не самый точный, но порядок взят более-менее верно – не сто сорок пять дел, а где-то шестнадцать. Или десять, или двадцать, или, ну ладно – тридцать. Но не сто сорок пять!

А у нас сколько выходит, если каждые пять минут звонит телефон и внимание сбивается?

Вот эти самые сто сорок пять и выходят. Не очень физиологично живём, по-вражески к своему телу относимся.

Вам стало страшно от того, что так мало дел за день можно сделать? Хорошо, вернёмся на несколько абзацев назад. Уберём пятнадцатиминутные перерывы на отдых, и разделим шестнадцать часок на сорок пять минут. Получается примерно двадцать два. И это не «уловка двадцать два», если что. Итак, двадцать два дела в день.

Теперь закрываем глаза, и вспоминаем прапра(дедушку), который на верной лошадке землю пахал.

Поле паханное, перепаханное… Слева поле, справа поле, позади тоже оно. И только впереди лес дремучий, но так далеко, что не скажи я сейчас, что впереди лес, вы так и думали бы, что впереди тоже поле. И вот, идёт по этому полю лошадь, и тащит привязанный к шее плуг. Как говорится, на рабочую шею ярмо всегда найдётся, но это не точно. Иногда не находится. А сбоку к лошади привязан ваш древний прапра, потому что без него лошадь не станет сама пахать. Идут они с лошадью целый день, с раннего утра до упора, пока солнце стоит над полем. Получается, что за весь световой день у прапра одно дело – представляете, как он спокоен? Особенно, если оброк уплачен и дочка барина обещала за овин ночью придти. Не жизнь, а сплошная медитация. Что для лошади, что для прапра.

А у тебя чё? А у тебя не жизнь, а сплошная битва титанов. Был лет сорок назад такой большой бак с водой, назывался «титан». Воду в нём грели углём и мелкими дровишками. Представляешь, как этим баком можно биться? И я не представляю, а ты бьёшься. И каждые три минуты звонит телефон! Твоя жизнь фантастически нефизиологична, и с этим есть смысл что-то сделать.

Теперь челлендж, или вызов, если кто вдруг славянофил, как я.

Представь, что несёшься ты стремглав по офису, потому что пешком ходить разучился, ты ж не король, спешащий в комнату мальчиков. Несёшься ты, и вдруг вспоминаешь, что это явный перебор. Что если ты ещё полдня так поносишься, то станешь конём (или лошадью соответственно… нет, именно конём, и только конём), и тебя реально захомутают. Только жизнь твоя не будет такой медитативной, как у лошади твоего прапра. Твоя никакой будет, однако.