Хочешь жить - стреляй первым - [7]

— Оля, поставь, пожалуйста, кофе.

— Хорошо, Владимир Сергеевич.

Я зашел в свой кабинет и прикрыл за собою двери. Сел за стол и попытался сосредоточиться на деле. Неожиданно в голову мне пришла мысль позвонить Железняку. Но он первый это сделал. Пока я медленно и лениво тянулся к трубке, зазвенел телефон.

— Детективное агентство "Белый Дом". Козаков слушает.

— Добрый день, Владимир Сергеевич, говорит Эдуард Максимович. Как у вас дела?

— Дела идут. А у вас чего новенького?

— Ничего. Пока все как обычно.

— Ясно, а я только хотел вам позвонить.

— Вам удалось что-то узнать новое?

— Практически ничего. Я вот подумал, что если бы вы разрешили осмотреть комнату вашей дочери, то это возможно дало бы больше результатов, чем есть сейчас. Как вы на это смотрите?

— Вы знаете, — говорил он хриплым голосом, — я ничего не имею против. Но мне кажется, что там нет ничего такого, чтобы облегчить вам задачу.

— Но поскольку вы дали добро, то я сейчас еду к вам.

— Да, это разумный ход, потому что я тоже хочу увидеться с вами и кое о чем поговорить.

— Договорились, Эдуард Максимович, ждите меня, — я положил трубку на рычаг.

Не успел я встать с кресла, как в кабинет ко мне зашла секретарша:

— Ваш кофе, Владимир Сергеевич.

— Спасибо.

Оля вышла, зато вместо нее зашел мой друг Вишняков Максим. Выглядел он немножко уставшим.

— Макс, хорошо, что ты сейчас зашел ко мне.

— А что, что-то случилось? — спросил он

— Пока нет. Помнишь, утром ты говорил, что у Даши есть брат Антон?

— Помню.

— Так вот, я думаю, стоит найти его и узнать про него по больше. Мне кажется, он многое может знать про Дашу. Короче, попытайся найти его.

— Хорошо, я займусь этим.

— Удачи, — пожелал я Максу на прощанье.

Выпив кофе с шоколадными конфетами, я вышел на улицу. Холодный ветер, дул мне в лицо, и снег падал на землю. Дороги позамерзали и стали очень скользкими. Это может повлечь за собой цепочку аварий с летальным исходом. Значит нужно вдвойне быть осторожней на дороге.

К дому миллионера я добрался без особых трудностей, благодаря тому, что ехал не спеша и старался сильно не тормозить. Именно последнее действие является причиной многих автокатастроф, особенно в гололед.

На мой звонок, двери открыл охранник. Здоровый накачанный мужчина, который привык выкидывать отсюда незваных гостей вроде меня. Но я надеялся, что со мной он так не поступит.

— Вы кто?

— Козаков, частный сыщик, передайте… — у меня не было необходимости говорить фразу до конца, потому что охранник меня уже не слышал. Он пошел докладывать о моем визите Эдуарду Максимовичу. Всего лишь несколько минут ожидания не испортили мне настроения и не вывели меня из равновесия, в котором я находился. Правда проклятый холод давал о себе знать.

— Проходите, пожалуйста — услышал я голос охранника из-за двери.

— Спасибо, — я зашел внутрь.

Сразу стала ощутима разница температуры на улице и дома. Я оглядел гостиную. Справа стоял камин, который приглашал вошедшего гостя в этот дом, на бесплатный обмен тем холодом, который существует сейчас на улице и теплом, которое исходит из пламени. Такой красивой картины, которая висела впереди меня я еще не видел. Я снял куртку, повесил ее на вешалку и подошел к картине поближе, чтобы лучше рассмотреть ее. Художник, нарисовавший ее, был, естественно, мастером своего дела. Голубое море с фиолетовыми оттенками располагалось по центру картины и занимало большую ее часть. Остальное было заполнено светлым небом с оранжевыми оттенками солнца. Само солнце ярко светило лучами, которые образовывали прекрасную радугу на горизонте. Радуга, которая сливалась с морем, говорила о том, что недавно прошел дождь, что нельзя было сказать по спокойному морю. И только приглядевшись повнимательней, можно увидеть маленькую темно-серую тучку, которая зависает над морем, словно прощаясь с нами и сожалея о том, что прекратилось такое погодное явление как дождь. Картина была очень красива и завораживающая. Глядя на нее, можно было подумать, что я сам оказался в море и сам все это вижу. Чувствую, как море обмывает меня своей соленой водой, как солнце палит меня своими лучами и улыбается мне. Вижу как радуга маячит на горизонте и предоставляет мне возможность любоваться ею. На верное у художников есть какой-то секрет, что они своими непроивзойденными шедеврами, притягивают взгляды сотни тысяч людей и заставляют вас отстегивать огромную сумму денег за картины, чтобы вы могли ими любоваться еще и дома.

Налюбовавшись картиной, я повернул голову вправо. Там, кроме двух кресел стоял телевизор с плоским экраном и видеомагнитофон. Сверху над теликом висела еще одна картина. Но к сожалению не художника-морениста. Эта картина, на мой взгляд, была выполнена в эпоху романтизма.

Сидя в раздумье, я не заметил, как в комнату вошел сам хозяин Железняк. Он не сказав не слова, тихонько сел на стул. Его взгляд был прикован тоже к картине.

— Могу поспорить, что вы смотрите картину над телевизором. Что это за картина, знаете? — спросил он меня

— Нет.

Он назвал фамилию неизвестного мне художника.

— А какой эпохи эта картина?

— Эпохи романтизма.

— Правильно, — сказал отец Даши, — это хорошо, что вы разбираетесь хоть немного в искусстве. А то в наше время людей с высоким интеллектом мало. Большинство людей недалеких, которые владеют информацией в каком-то узком направлении. А общий кругозор у них очень слабый.